Неточные совпадения
Снаружи у них делалось
все, как у других. Вставали они хотя не с зарей, но рано; любили долго сидеть
за чаем, иногда даже будто лениво молчали, потом расходились по своим углам или
работали вместе, обедали, ездили в поля, занимались музыкой… как
все, как мечтал и Обломов…
Да
все. Еще
за границей Штольц отвык читать и
работать один: здесь, с глазу на глаз с Ольгой, он и думал вдвоем. Его едва-едва ставало поспевать
за томительною торопливостью ее мысли и воли.
В выборе затруднялись недолго; что думать: Акулина и так провалялась целых два месяца; к тому же Василиса и Дарья формально объявили, что им недосуг, что и без того
работают за всех и не пойдут — приходи хоть сам управляющий. Перекорять теткам было дело мудреное, притом отнюдь не касалось старосты: ему все одно, тот ли, другой ли, — был бы исполнен наказ, а там пусть себе требесят бабы сколько им взгодно; в домашние дрязги никому входить не приходится.
Неточные совпадения
Четыре года тихие, // Как близнецы похожие, // Прошли потом…
Всему // Я покорилась: первая // С постели Тимофеевна, // Последняя — в постель; //
За всех, про
всех работаю, — // С свекрови, свекра пьяного, // С золовушки бракованной // Снимаю сапоги…
Но как ни казались блестящими приобретенные Бородавкиным результаты, в существе они были далеко не благотворны. Строптивость была истреблена — это правда, но в то же время было истреблено и довольство. Жители понурили головы и как бы захирели; нехотя они
работали на полях, нехотя возвращались домой, нехотя садились
за скудную трапезу и слонялись из угла в угол, словно
все опостылело им.
— Да, да! — говорил он. Очень может быть, что ты прав, — сказал он. — Но я рад, что ты в бодром духе: и
за медведями ездишь, и
работаешь, и увлекаешься. А то мне Щербацкий говорил — он тебя встретил, — что ты в каком-то унынии,
всё о смерти говоришь…
За двойную <цену> мастер решился усилить рвение и засадил
всю ночь
работать при свечах портное народонаселение — иглами, утюгами и зубами, и фрак на другой день был готов, хотя и немножко поздно.
— Знаем
все об вашем положении,
все услышали! — сказал он, когда увидел, что дверь
за ним плотно затворилась. — Ничего, ничего! Не робейте:
все будет поправлено.
Все станет
работать за вас и — ваши слуги! Тридцать тысяч на
всех — и ничего больше.