Неточные совпадения
По этому
плану предполагалось ввести разные новые экономические, полицейские и другие меры. Но
план был еще далеко не весь обдуман,
а неприятные письма старосты ежегодно повторялись, побуждали его к деятельности и, следовательно, нарушали покой. Обломов сознавал необходимость до окончания
плана предпринять что-нибудь решительное.
— Зато у меня имение на руках, — со вздохом сказал Обломов. — Я соображаю новый
план; разные улучшения ввожу. Мучаюсь, мучаюсь…
А ты ведь чужое делаешь, не свое.
— Теперь мне еще рано ехать, — отвечал Илья Ильич, — прежде дай кончить
план преобразований, которые я намерен ввести в имение… Да знаешь ли что, Михей Андреич? — вдруг сказал Обломов. — Съезди-ка ты. Дело ты знаешь, места тебе тоже известны;
а я бы не пожалел издержек.
— Ну, оставим это! — прервал его Илья Ильич. — Ты иди с Богом, куда хотел,
а я вот с Иваном Алексеевичем напишу все эти письма да постараюсь поскорей набросать на бумагу план-то свой: уж кстати заодно делать…
Он несколько лет неутомимо работает над
планом, думает, размышляет и ходя, и лежа, и в людях; то дополняет, то изменяет разные статьи, то возобновляет в памяти придуманное вчера и забытое ночью;
а иногда вдруг, как молния, сверкнет новая, неожиданная мысль и закипит в голове — и пойдет работа.
«
А план!
А староста,
а квартира?» — вдруг раздалось в памяти его.
— Да, много хлопот, — говорил он тихонько. — Вон хоть бы в
плане — пропасть еще работы!..
А сыр-то ведь оставался, — прибавил он задумчиво, — съел этот Захар, да и говорит, что не было! И куда это запропастились медные деньги? — говорил он, шаря на столе рукой.
—
А план устройства имения? Помилуйте, разве я осиновый чурбан?..
— Да как это язык поворотился у тебя? — продолжал Илья Ильич. —
А я еще в
плане моем определил ему особый дом, огород, отсыпной хлеб, назначил жалованье! Ты у меня и управляющий, и мажордом, и поверенный по делам! Мужики тебе в пояс; все тебе: Захар Трофимыч да Захар Трофимыч!
А он все еще недоволен, в «другие» пожаловал! Вот и награда! Славно барина честит!
Так и быть, письмо отложу до следующей почты,
а план набросаю завтра.
—
А ведь я не умылся! Как же это? Да и ничего не сделал, — прошептал он. — Хотел изложить
план на бумагу и не изложил, к исправнику не написал, к губернатору тоже, к домовому хозяину начал письмо и не кончил, счетов не поверил и денег не выдал — утро так и пропало!
— Что это с тобой? — с иронией возразил Штольц. —
А собираешься дело делать,
план пишешь. Скажи, пожалуйста, ходишь ли ты куда-нибудь, где бываешь? С кем видишься?
— Да где бываю! Мало где бываю, все дома сижу: вот план-то тревожит меня,
а тут еще квартира… Спасибо, Тарантьев хотел постараться, приискать…
— Ах, Илья, Илья! — сказал Штольц. — Нет, я тебя не оставлю так. Через неделю ты не узнаешь себя. Ужо вечером я сообщу тебе подробный
план о том, что я намерен делать с собой и с тобой,
а теперь одевайся. Постой, я встряхну тебя. Захар! — закричал он. — Одеваться Илье Ильичу!
— Да вот я кончу только…
план… — сказал он. — Да Бог с ними! — с досадой прибавил потом. — Я их не трогаю, ничего не ищу; я только не вижу нормальной жизни в этом. Нет, это не жизнь,
а искажение нормы, идеала жизни, который указала природа целью человеку…
—
План не кончен. Потом я бы уехал не один,
а с женой…
А когда я сделал
план поездки за границу, звал заглянуть в германские университеты, ты вскочил, обнял меня и подал торжественно руку: «Я твой, Андрей, с тобой всюду», — это всё твои слова.
— Как, ты и это помнишь, Андрей? Как же! Я мечтал с ними, нашептывал надежды на будущее, развивал
планы, мысли и… чувства тоже, тихонько от тебя, чтоб ты на смех не поднял. Там все это и умерло, больше не повторялось никогда! Да и куда делось все — отчего погасло? Непостижимо! Ведь ни бурь, ни потрясений не было у меня; не терял я ничего; никакое ярмо не тяготит моей совести: она чиста, как стекло; никакой удар не убил во мне самолюбия,
а так, Бог знает отчего, все пропадает!
Если Захар заставал иногда там хозяйку с какими-нибудь
планами улучшений и очищений, он твердо объявлял, что это не женское дело разбирать, где и как должны лежать щетки, вакса и сапоги, что никому дела нет до того, зачем у него платье лежит в куче на полу,
а постель в углу за печкой, в пыли, что он носит платье и спит на этой постели,
а не она.
Неточные совпадения
Он еще не сделал никаких распоряжений, не высказал никаких мыслей, никому не сообщил своих
планов,
а все уже понимали, что пришел конец.
План был начертан обширный. Сначала направиться в один угол выгона; потом, перерезав его площадь поперек, нагрянуть в другой конец; потом очутиться в середине, потом ехать опять по прямому направлению,
а затем уже куда глаза глядят. Везде принимать поздравления и дары.
Пошли в обход, но здесь наткнулись на болото, которого никто не подозревал. Посмотрел Бородавкин на геометрический
план выгона — везде все пашня, да по мокрому месту покос, да кустарнику мелкого часть, да камню часть,
а болота нет, да и полно.
Чем дальше он ехал, тем веселее ему становилось, и хозяйственные
планы один лучше другого представлялись ему: обсадить все поля лозинами по полуденным линиям, так чтобы не залеживался снег под ними; перерезать на шесть полей навозных и три запасных с травосеянием, выстроить скотный двор на дальнем конце поля и вырыть пруд,
а для удобрения устроить переносные загороды для скота.
— Так что ж, не начать ли с устриц,
а потом уж и весь
план изменить?
А?