Эти вопросы давно и часто тревожили его, и он не тяготился холостою жизнью; не приходило ему в голову, как только забьется его сердце, почуя близость красоты,
надеть на себя брачные цепи.
Неточные совпадения
«В неделю, скажет, набросать подробную инструкцию поверенному и отправить его в деревню, Обломовку заложить, прикупить земли, послать план построек, квартиру сдать, взять паспорт и ехать
на полгода за границу, сбыть лишний жир, сбросить тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева,
надевать самому чулки и снимать с
себя сапоги, спать только ночью, ехать, куда все едут, по железным дорогам,
на пароходах, потом…
Одна из молодых баб приглядывалась к Англичанке, одевавшейся после всех, и когда она
надела на себя третью юбку, то не могла удержаться от замечания: «ишь ты, крутила, крутила, всё не накрутит!» — сказала она, и все разразились хохотом.
На переднем плане, возле самых усачей, составлявших городовую гвардию, стоял молодой шляхтич или казавшийся шляхтичем, в военном костюме, который
надел на себя решительно все, что у него ни было, так что на его квартире оставалась только изодранная рубашка да старые сапоги.
И хозяева Ильи, и сам Илья, и даже многие из городских сострадательных людей, из купцов и купчих преимущественно, пробовали не раз одевать Лизавету приличнее, чем в одной рубашке, а к зиме всегда надевали на нее тулуп, а ноги обували в сапоги; но она обыкновенно, давая все
надеть на себя беспрекословно, уходила и где-нибудь, преимущественно на соборной церковной паперти, непременно снимала с себя все, ей пожертвованное, — платок ли, юбку ли, тулуп, сапоги, — все оставляла на месте и уходила босая и в одной рубашке по-прежнему.
Неточные совпадения
Он спал
на голой земле и только в сильные морозы позволял
себе укрыться
на пожарном сеновале; вместо подушки клал под головы́ камень; вставал с зарею,
надевал вицмундир и тотчас же бил в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже полицейские солдаты и те краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Только и было сказано между ними слов; но нехорошие это были слова.
На другой же день бригадир прислал к Дмитрию Прокофьеву
на постой двух инвалидов, наказав им при этом действовать «с утеснением». Сам же,
надев вицмундир, пошел в ряды и, дабы постепенно приучить
себя к строгости, с азартом кричал
на торговцев:
Тогда он не обратил
на этот факт надлежащего внимания и даже счел его игрою воображения, но теперь ясно, что градоначальник, в видах собственного облегчения, по временам снимал с
себя голову и вместо нее
надевал ермолку, точно так, как соборный протоиерей, находясь в домашнем кругу, снимает с
себя камилавку [Камилавка (греч.) — особой формы головной убор, который носят старшие по чину священники.] и
надевает колпак.
«Там видно будет», сказал
себе Степан Аркадьич и, встав,
надел серый халат
на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил.
На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.
Он поспешно вскочил, не чувствуя
себя и не спуская с нее глаз,
надел халат и остановился, всё глядя
на нее. Надо было итти, но он не мог оторваться от ее взгляда. Он ли не любил ее лица, не знал ее выражения, ее взгляда, но он никогда не видал ее такою. Как гадок и ужасен он представлялся
себе, вспомнив вчерашнее огорчение ее, пред нею, какою она была теперь! Зарумянившееся лицо ее, окруженное выбившимися из-под ночного чепчика мягкими волосами, сияло радостью и решимостью.