Неточные совпадения
— Не смейся, не смейся,
батьку! —
сказал наконец старший из них.
— Ах ты, сякой-такой сын! Как,
батька?.. —
сказал Тарас Бульба, отступивши с удивлением несколько шагов назад.
— Стой, стой! — прервал кошевой, дотоле стоявший, потупив глаза в землю, как и все запорожцы, которые в важных делах никогда не отдавались первому порыву, но молчали и между тем в тишине совокупляли грозную силу негодования. — Стой! и я
скажу слово. А что ж вы — так бы и этак поколотил черт вашего
батька! — что ж вы делали сами? Разве у вас сабель не было, что ли? Как же вы попустили такому беззаконию?
— Постой,
батько! —
сказал он.
— Спасибо тебе,
батько! Молчал, молчал, долго молчал, да вот наконец и
сказал. Недаром говорил, когда собирался в поход, что будешь пригоден козачеству: так и сделалось.
—
Батько, что ты сделал? Это ты убил его? —
сказал подъехавший в это время Остап.
Неточные совпадения
Пугачев взглянул на меня быстро. «Так ты не веришь, —
сказал он, — чтоб я был государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай про меня что хочешь, а от меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто ни поп, тот
батька. Послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья. Как ты думаешь?».
«Слышь ты, Василиса Егоровна, —
сказал он ей покашливая. — Отец Герасим получил, говорят, из города…» — «Полно врать, Иван Кузмич, — перервала комендантша, — ты, знать, хочешь собрать совещание да без меня потолковать об Емельяне Пугачеве; да лих, [Да лих (устар.) — да нет уж.] не проведешь!» Иван Кузмич вытаращил глаза. «Ну, матушка, —
сказал он, — коли ты уже все знаешь, так, пожалуй, оставайся; мы потолкуем и при тебе». — «То-то,
батька мой, — отвечала она, — не тебе бы хитрить; посылай-ка за офицерами».
— Я отлучался, —
сказал он, — вчера ввечеру еще в город и встретил комиссара, вылезавшего из брички. Узнавши, что я из нашего села, дал он мне эту записку и велел на словах тебе
сказать,
батько, что заедет на возвратном пути к нам пообедать.
— Ступай к своему
батьке да
скажи ему, чтобы по спине тебя вытянул палкой-то… — смеялся Окулко. — Вот Морока возьмем, ежели пойдет, потому как он промыслит и для себя и для нас. Так я говорю, Морок?
— Хорошо, я тебе буду отдавать, —
сказал Павел, слышавший еще и прежде, что Макар Григорьев в этом отношении считался высокочестным человеком и даже благодетелем,
батькой мужицким слыл, и только на словах уж очень он бранчив был и на руку дерзок; иной раз другого мужичка, ни за что ни про что, возьмет да и прибьет.