Голове открыт свободный вход во все тавлинки; [Тавлинка — табакерка.] и
дюжий мужик почтительно стоит, снявши шапку, во все продолжение, когда голова запускает свои толстые и грубые пальцы в его лубочную табакерку.
Дюжий мужик, медленно проходивший мимо и уже, должно быть, выпивший, с круглым простоватым лицом и с бородой с проседью, поднял голову и посмотрел на парнишку.
— Постой, дядя, я те помогу привстать-то, — вымолвил наконец
дюжий мужик, выступая вперед и пропуская коренастую руку под плечо больного. — Митроха, — примолвил он, толкнув локтем молодого парня, — подсоби! Чего стоишь, рот-то разинул?
И на тот самый день [1 сентября 1743 года.] палачи на площади резали языки у Степана Васильича с сыном и били их кнутом; резали язык и первой петербургской красавице Наталье Федоровне и, взвалив ее нá плечи
дюжего мужика, полосовали кнутом нежное, всенародно обнаженное тело…
Неточные совпадения
Попотчуй
мужиков!» // Глядь — скатерть развернулася, // Откудова ни взялися // Две
дюжие руки, // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка // И спрятались опять.
К тому же стогу странники // Присели; тихо молвили: // «Эй! скатерть самобраная, // Попотчуй
мужиков!» // И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися // Две
дюжие руки: // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка // И спрятались опять…
Повар приехал несколькими минутами ранее нас и, по-видимому, уже успел распорядиться и предупредить кого следовало, потому что при самом въезде в околицу встретил нас староста (сын бурмистра),
дюжий и рыжий
мужик в косую сажень ростом, верхом и без шапки, в новом армяке нараспашку.
Если б кто-нибудь из окрестных
мужиков нуждался в няньке, Аким мог бы еще как-нибудь пристроиться, но дело в том, что окрестным
мужикам нужен был только
дюжий деловой батрак.
— Мне все думается, не прилучилось бы с ним беды какой… поехал он с деньгами… долго ли до греха… так индо сердце не на месте… Слыхал ты,
мужики вечор рассказывали, здесь и вчастую бывает неладно… один из Ростова, помнишь, такой
дюжий, говорил, вишь, из постоялого двора, да еще в ярманку, вот где мы были-то, у мужичка увели лошадь.