Неточные совпадения
Кубики бывают сперва-наперво зеленые, потом делаются серыми, там белыми, а потом уж выходят в клейкие, в товар.
Где в два месяца выгоняют
кубик в товар, где в три.
Зеленый
кубик для работы самый вредный, а клейкий самый трудный — руки устают, мозоли будут на руках.
Вот вы теперь со мной рядом, будете заместо офицера, который, я говорил, в больницу ушел, а
кубик остался клейкий…
— Тепло, потому клейкие
кубики есть, они жар любят, — ответил тот.
— А вот и
кубики. Их мы сейчас резать будем! — показал на столы кавказец и подал Луговскому нож особого устройства, напоминающий отчасти плотнический инструмент «скобель», только с длинной ручкой посредине.
— Это нож, им надо резать
кубик мелко-намелко, чтоб ковалков не было. Потом
кубики изрежем — разложим их на рамы, ссыпем другие и сложим. А теперь снимайте с себя платье и рубашку, а то жарко будет.
— Ну, барин, вы настоящий кавказец, вам с вашими руками можно пять
кубиков срезать!
Он начал резать
кубик. Мигом закипело дело в его руках, и пока кавказец, обливаясь потом, тяжело дыша, дорезывал первый
кубик, Луговский уже докончил второй. Пот лил с него ручьем. Длинные волосы прилипли к высокому лбу. Ладонь правой руки раскраснелась, и в ней чувствовалась острая боль — предвестник мозолей.
— Ай да барин, наше дело пойдет! — удивился Кавказский, смотря на мелко изрезанные
кубики.
— Теперь вот извольте взять эту тряпицу и завяжите ей себе рот, как я, чтобы пыль при ссыпке не попала. Вредно. — Кавказский подал Луговскому тряпку, а другой завязал себе нижнюю часть лица. Луговский сделал то же. Они начали вдвоем снимать рамки и высыпать «товар» на столы. В каждой раме было не менее полпуда, всех рамок для
кубика было десять. При ссыпке белая свинцовая пыль наполнила всю комнату.
Затем
кубики были смочены «в препорцию водицей», как выражался Кавказский, и сложены. Работа окончена. Луговский и Кавказский омылись в чанах с водой, стоявших в кубочной, и возвратились в казарму, где уже начали собираться рабочие. Было девять часов. До одиннадцати рабочие лежали на нарах, играли в карты, разговаривали. В одиннадцать — обед, после обеда до четырех опять лежали, в четыре — в кубочную до шести, а там — ужин и спать…
Так и потекли однообразно день за днем. Прошло два месяца. Кавказский все сильней кашлял, задыхался, жаловался, что «нутро болит». Его землистое лицо почернело еще более, и еще ярче загорелись впавшие глубже глаза…
Кубики резать ему начал помогать Луговский.
— И дай ему, господи, хороший человек был, по работе на барина и непохож:
кубик, бывало, в пять минут изрежет, либо дрова колоть начнет, так не успеешь оглянуться, сажень готова…
Неточные совпадения
Дальше — так: едва я успел взять
кубик на вилку, как тотчас же вилка вздрогнула у меня в руке и звякнула о тарелку — и вздрогнули, зазвенели столы, стены, посуда, воздух, и снаружи — какой-то огромный, до неба, железный круглый гул — через головы, через дома — и далеко замер чуть заметными, мелкими, как на воде, кругами.
Работа закипела — за себя и старика
кубики режу, а с Тимошей дрова колем и возим на салазках на двенадцать печей для литейщиков.
— Вот это и есть нож, которым надо резать
кубики мелко, чтобы ковалков не было. Потом, когда
кубики изрежем, разложим их на рамы, ссыпем другие и сложим в
кубики. А теперь скидай с себя рубаху.
Я усадил его на окно, взял его нож и, пока он мучился, изрезал оба его
кубика и кончил свой, второй… Старик пришел в себя и удивился, что работа сделана.
Хворал все больше и больше, а все просил не отправлять в больницу. Я за него резал его
кубики и с кем-нибудь из товарищей из других пар ссыпал и его и свои на рамы. Все мне охотно помогали, особенно Суслик, — старика любила и уважала вся казарма.