Владимир Сергеич ничего не отвечал и остановился в изумлении. Он не мог понять, каким
образом господин, решившийся идти по Невскому в фуражке, знал его фамилию.
Неточные совпадения
— Пришел я из Песочного… // Молюсь за Дему бедного, // За все страдное русское // Крестьянство я молюсь! // Еще молюсь (не
образу // Теперь Савелий кланялся), // Чтоб сердце гневной матери // Смягчил
Господь… Прости! —
Г-жа Простакова. Пронозила!.. Нет, братец, ты должен
образ выменить
господина офицера; а кабы не он, то б ты от меня не заслонился. За сына вступлюсь. Не спущу отцу родному. (Стародуму.) Это, сударь, ничего и не смешно. Не прогневайся. У меня материно сердце. Слыхано ли, чтоб сука щенят своих выдавала? Изволил пожаловать неведомо к кому, неведомо кто.
— Да я их отпирал, — сказал Петрушка, да и соврал. Впрочем,
барин и сам знал, что он соврал, но уж не хотел ничего возражать. После сделанной поездки он чувствовал сильную усталость. Потребовавши самый легкий ужин, состоявший только в поросенке, он тот же час разделся и, забравшись под одеяло, заснул сильно, крепко, заснул чудным
образом, как спят одни только те счастливцы, которые не ведают ни геморроя, ни блох, ни слишком сильных умственных способностей.
Русский мужик сметлив и умен: он понял скоро, что
барин хоть и прыток, и есть в нем охота взяться за многое, но как именно, каким
образом взяться, — этого еще не смыслит, говорит как-то чересчур грамотно и затейливо, мужику невдолбеж и не в науку.
— Нет,
барин, нигде не видно! — После чего Селифан, помахивая кнутом, затянул песню не песню, но что-то такое длинное, чему и конца не было. Туда все вошло: все ободрительные и побудительные крики, которыми потчевают лошадей по всей России от одного конца до другого; прилагательные всех родов без дальнейшего разбора, как что первое попалось на язык. Таким
образом дошло до того, что он начал называть их наконец секретарями.