Неточные совпадения
Я заинтересовался и бросился в дом Ромейко, в дверь с площади. В
квартире второго этажа, среди толпы, в луже крови лежал человек лицом вниз, в одной рубахе, обутый в лакированные сапоги с голенищами гармоникой. Из спины, под левой лопаткой, торчал нож, всаженный вплотную. Я никогда таких ножей не видал: из тела торчала
большая, причудливой формы, медная блестящая рукоятка.
Но самый
большой и постоянный доход давала съемщикам торговля вином. Каждая
квартира — кабак. В стенах, под полом, в толстых ножках столов — везде были склады вина, разбавленного водой, для своих ночлежников и для их гостей. Неразбавленную водку днем можно было получить в трактирах и кабаках, а ночью торговал водкой в запечатанной посуде «шланбой».
Дома Хитровского рынка были разделены на
квартиры — или в одну
большую, или в две-три комнаты, с нарами, иногда двухэтажными, где ночевали бездомники без различия пола и возраста.
Рядом с «писучей» ночлежкой была
квартира «подшибал». В старое время типографщики наживали на подшибалах
большие деньги. Да еще говорили, что благодеяние делают: «Куда ему, голому да босому, деваться! Что ни дай — все пропьет!»
Раз в неделю хозяйки кое-как моют и убирают свою
квартиру или делают вид, что убирают, —
квартиры загрязнены до невозможности, и их не отмоешь. Но есть хозяйки, которые никогда или, за редким исключением, не
больше двух раз в году убирают свои
квартиры, населенные ворами, пьяницами и проститутками.
Хозяйки этих
квартир, бывшие проститутки
большей частью, являлись фиктивными содержательницами, а фактическими были их любовники из беглых преступников, разыскиваемых полицией, или разные не попавшиеся еще аферисты и воры.
На
большие «мельницы», содержимые в шикарных
квартирах, «деловые ребята» из осторожности не ходили — таких «мельниц» в то время в Москве был десяток на главных улицах.
В темных сенцах, куда выходили двери двух
квартир, стояли три жалких человека, одетых в лохмотья; четвертый — в крахмальной рубахе и в одном жилете — из
большой коробки посыпал оборванцев каким-то порошком. Пахло чем-то знакомым.
1922 год. Все-таки собирались «среды». Это уж было не на
Большой Молчановке, а на
Большой Никитской, в
квартире С. Н. Лентовской. «Среды» назначались не регулярно. Время от времени «дядя Володя» присылал приглашения, заканчивавшиеся так...
Дом был
большой, двухэтажный, населен беднотой — прачки, мастеровые, которые никогда ему не платили за
квартиру, и он не только не требовал платы, но еще сам ремонтировал
квартиры, а его ученики красили и белили.
В
квартире номер сорок пять во дворе жил хранитель дома с незапамятных времен. Это был квартальный Карасев, из бывших городовых, любимец генерал-губернатора князя В. А. Долгорукова, при котором он состоял неотлучным не то вестовым, не то исполнителем разных личных поручений. Полиция боялась Карасева
больше, чем самого князя, и потому в дом Олсуфьева, что бы там ни делалось, не совала своего носа.
В
большие праздники в семейных
квартирах устраивали вечеринки.
У скромной, семейной работающей молодежи «Олсуфьевской крепости» ничего для сердца, ума и разумного веселья — ни газет, ни книг и даже ни одного музыкального инструмента. Бельэтаж гагаринского дворца, выходившего на улицу, с тремя
большими барскими
квартирами, являл собой разительную противоположность царившей на дворе крайней бедноте и нужде. Звуки музыки блестящих балов заглушали пьяный разгул заднего двора в праздничные дни.
Неточные совпадения
Они удалились, а я продолжал свой путь с
большей осторожностью и наконец счастливо добрался до своей
квартиры.
— То зачем же ее преследовать, тревожить, волновать ее воображение?.. О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда. Княгиня остается здесь дольше. Найми
квартиру рядом; мы будем жить в
большом доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть дом того же хозяина, который еще не занят… Приедешь?..
В доме были открыты все окна, антресоли были заняты
квартирою учителя-француза, который славно брился и был
большой стрелок: приносил всегда к обеду тетерек или уток, а иногда и одни воробьиные яйца, из которых заказывал себе яичницу, потому что
больше в целом доме никто ее не ел.
Он очень хорошо знал, он отлично хорошо знал, что они в это мгновение уже в
квартире, что очень удивились, видя, что она отперта, тогда как сейчас была заперта, что они уже смотрят на тела и что пройдет не
больше минуты, как они догадаются и совершенно сообразят, что тут только что был убийца и успел куда-нибудь спрятаться, проскользнуть мимо них, убежать; догадаются, пожалуй, и о том, что он в пустой
квартире сидел, пока они вверх проходили.
— Вот, посмотрите сюда, в эту вторую
большую комнату. Заметьте эту дверь, она заперта на ключ. Возле дверей стоит стул, всего один стул в обеих комнатах. Это я принес из своей
квартиры, чтоб удобнее слушать. Вот там сейчас за дверью стоит стол Софьи Семеновны; там она сидела и разговаривала с Родионом Романычем. А я здесь подслушивал, сидя на стуле, два вечера сряду, оба раза часа по два, — и, уж конечно, мог узнать что-нибудь, как вы думаете?