Неточные совпадения
Каменный царский павильон, единственное уцелевшее от бывшей
на этом месте промышленной
выставки здание, расцвеченное материями и флагами, господствовало над местностью.
Подбираясь к толпе, я взял от театра направо к шоссе и пошел по заброшенному полотну железной дороги, оставшейся от
выставки: с нее было видно поле
на далеком расстоянии.
На его красивом, с колоннами доме у Москворецкого моста, рядом с огромной вывеской, украшенной гербом и десятком медалей с разных
выставок, появилась другая вывеска: «Русский курьер» — ежедневная газета».
Благодаря этому билету такими же правами я пользовался и
на Всероссийской Нижегородской
выставке, куда поехал с Амфитеатровым.
С
выставки давал Амфитеатров «Нижегородские впечатления», а я занялся спортивным отделом специально для редактируемого мной журнала «Спорт» и много времени проводил в городе
на бегах, где готовился розыгрыш громадного бегового выставочного приза, которого мне, впрочем, не удалось дождаться…
Да разве один он здесь Лупетка! Среди экспонентов
выставки, выбившихся из мальчиков сперва в приказчики, а потом в хозяева, их сколько угодно. В бытность свою мальчиками в Ножовой линии,
на Глаголе и вообще в холодных лавках они стояли целый день
на улице, зазывая покупателей, в жестокие морозы согревались стаканом сбитня или возней со сверстниками, а носы, уши и распухшие щеки блестели от гусиного сала, лоснившего помороженные места,
на которых лупилась кожа. Вот за это и звали их «лупетками».
На декорированных стенах ресторана, как и во всех павильонах
выставки, висели гербы Нижнего Новгорода, причем фигура герба — олень, выкрашенный в красную краску, — вызывала веселое настроение: уж в очень игривой позе этот олень был изображен живописцем. Амфитеатров, когда приглашал кого-нибудь в ресторан, всегда говорил...
А потом с его легкой руки это прозвание перешло и
на всю
выставку.
Даже во время
выставки на обеде, данном купечеством Витте, Бугров и всесильный министр разговаривали при всех
на «ты».
Амфитеатров наскоро закусил и торопливо куда-то ушел, а мы продолжали сидеть и благодушествовать. Были незнакомые петербургские чиновники, был один из архитекторов, строивших
выставку. Разговор как-то перекинулся
на воспоминания о Ходынке, и, конечно, обратились ко мне, как очевидцу, так как все помнили мою статью в «Русских ведомостях».
— Ведь все эти железные павильоны остались от прежней Московской Всероссийской
выставки на Ходынке. Вот их-то в Петербурге, экономии ради, и решили перевезти сюда, хотя, говоря по совести, и новые не обошлись бы дороже. А зато, если бы стояли эти здания
на своих местах, так не было бы
на Ходынке тех рвов и ям, которые даже заровнять не догадались устроители, а ведь в этих-то ямах и погибло больше всего народу.
Дня через три после этого меня вызвали в Выставочный комитет и предложили мне командировку — отправиться по Волге, посетить редакции газет в Казани, в Самаре, в Симбирске и в Саратове и написать в газетах по статье о
выставке, а потом предложили проехать
на кавказские курорты и тоже написать в курортных газетах.
Тут же мне вручили пакет, в котором было пятнадцать новеньких, номер за номером, радужных сторублевок, билет
на шелковой материи от министерства путей сообщения
на бесплатный проезд в первом классе по всей сети российских железных дорог до 1 января 1897 года и тут же
на веленевой бумаге открытый лист от Комитета
выставки, в котором просят «не отказать в содействии В.А. Гиляровскому, которому поручено озаботиться возможно широким распространением сведений о
выставке».
Вначале
выставка пустовала. Приезжих было мало, корреспонденты как столичных, так и провинциальных газет писали далеко не в пользу
выставки и, главное, подчеркивали, что многое
на ней не готово, что
на самом деле было далеко не так.
Выставка на ее 80 десятинах была так громадна и полна, что все готовое и заметно не было. Моя поездка по редакциям кое-что разъяснила мне, и газеты имели действительно огромное влияние
на успех
выставки.
Я прошел в контору редакции и, заплатив девять рублей, сдал объявление о
выставке, такое, какое вывешено было
на пароходе и вывешивается всюду, а
на другой день в редакцию сдал статью, от которой отказаться было нельзя: напечатанным объявлением о готовности
выставки редактор сжег свои корабли.
В числе моих обязанностей было побывать попутно в городах у управляющих казенных палат и директоров Государственного банка с поручением им развесить объявление о
выставке в учреждениях города. Мой открытый лист за подписью вице-президента
выставки всеми любимого и уважаемого В.И. Ковалевского производил
на них впечатление.
Той же осенью я обновил ее в нагайских степях. В последний раз я виделся с И.Н. Подкопаевым в Ростове-на-Дону
на конской
выставке, в 1899 году.
Во время
выставки,
на другой день раздачи наград, проездом
на Кавказ, от поезда до поезда, остановился, чтобы ее посетить, Владимир Иванович Ковалевский, мой старый знакомый по Всероссийской
выставке в Нижнем Новгороде в 1896 году. Он в это время занимал пост товарища министра финансов.
Неточные совпадения
— Жалко, что она не вяжет. Я видел
на Венской
выставке, вяжет проволокой, — сказал Свияжский. — Те выгоднее бы были.
На его счастье, в это самое тяжелое для него по причине неудачи его книги время,
на смену вопросов иноверцев, Американских друзей, самарского голода,
выставки, спиритизма, стал Славянский вопрос, прежде только тлевшийся в обществе, и Сергей Иванович, и прежде бывший одним из возбудителей этого вопроса, весь отдался ему.
«Но я же ни в чем не виноват пред нею», — возмутился он, изорвал письмо и тотчас решил, что уедет в Нижний Новгород,
на Всероссийскую
выставку. Неожиданно уедет, как это делает Лидия, и уедет прежде, чем она соберется за границу. Это заставит ее понять, что он не огорчен разрывом. А может быть, она поймет, что ему тяжело, изменит свое решение и поедет с ним?
Очень пыльно было в доме, и эта пыльная пустота, обесцвечивая мысли, высасывала их. По комнатам, по двору лениво расхаживала прислуга, Клим смотрел
на нее, как смотрят из окна вагона
на коров вдали, в полях. Скука заплескивала его, возникая отовсюду, от всех людей, зданий, вещей, от всей массы города, прижавшегося
на берегу тихой, мутной реки. Картины
выставки линяли, забывались, как сновидение, и думалось, что их обесцвечивает, поглощает эта маленькая, сизая фигурка царя.
Это напомнило Самгину царя
на нижегородской
выставке и министров, которые окружали его.