Неточные совпадения
Эти строки единственные остались у меня
в памяти из газеты, которая мозолила мне
глаза десятки лет
в Москве во всех трактирах, ресторанах, конторах и магазинах.
В доме Чебышева, на Большой Бронной, постоянном обиталище малоимущих студентов Московского университета, действительно оказались
двое студентов Андреевых, над которыми побалагурили товарищи, и этим все и окончилось.
Из купечества за этим столом бывали только
двое: первый Савва Морозов, кругленький купчик с калмыцкими
глазами на лунообразном лице, коротко остриженный,
в щегольском смокинге и белом галстуке, самый типичный цветок современной выставочной буржуазии, расцветший
в теплицах капитализма на жирной земле, унавоженной скопидомами дедами и отцами.
Неточные совпадения
Так мысль ее далече бродит: // Забыт и свет и шумный бал, // А
глаз меж тем с нее не сводит // Какой-то важный генерал. // Друг другу тетушки мигнули, // И локтем Таню враз толкнули, // И каждая шепнула ей: // «Взгляни налево поскорей». — // «Налево? где? что там такое?» — // «Ну, что бы ни было, гляди… //
В той кучке, видишь? впереди, // Там, где еще
в мундирах
двое… // Вот отошел… вот боком стал… — // «Кто? толстый этот генерал?»
У окна сидел и курил человек
в поддевке, шелковой шапочке на голове, седая борода его дымилась, выпуклыми
глазами он смотрел на человека против него, у этого человека лицо напоминает благородную морду датского дога — нижняя часть слишком высунулась вперед, а лоб опрокинут к затылку, рядом с ним дремали еще
двое, один безмолвно, другой — чмокая с сожалением и сердито.
К постели подошли
двое толстых и стали переворачивать Самгина с боку на бок. Через некоторое время один из них, похожий на торговца солеными грибами из Охотного ряда, оказался Дмитрием, а другой — доктором из таких, какие бывают
в книгах Жюль Верна, они всегда ошибаются, и верить им — нельзя. Самгин закрыл
глаза, оба они исчезли.
Этой части города он не знал, шел наугад, снова повернул
в какую-то улицу и наткнулся на группу рабочих,
двое были удобно, головами друг к другу, положены к стене, под окна дома, лицо одного — покрыто шапкой: другой, небритый, желтоусый, застывшими
глазами смотрел
в сизое небо, оно крошилось снегом; на каменной ступени крыльца сидел пожилой человек
в серебряных очках, толстая женщина, стоя на коленях, перевязывала ему ногу выше ступни, ступня была
в крови, точно
в красном носке, человек шевелил пальцами ноги, говоря негромко, неуверенно:
Подсели на лестницу и остальные
двое, один — седобородый, толстый, одетый солидно, с широким, желтым и незначительным лицом, с длинным, белым носом; другой — маленький, костлявый,
в полушубке, с босыми чугунными ногами,
в картузе, надвинутом на
глаза так низко, что виден был только красный, тупой нос, редкие усы, толстая дряблая губа и ржавая бороденка. Все четверо они осматривали Самгина так пристально, что ему стало неловко, захотелось уйти. Но усатый, сдув пепел с папиросы, строго спросил: