Неточные совпадения
И вот делаются сметы, проекты, это занимает невероятно будущих гостей и хозяев. Один Николай едет к «
Яру» заказывать ужин, другой — к Матерну за сыром и салями. Вино, разумеется, берется на Петровке у Депре, на книжке которого Огарев написал эпиграф...
Свечи потушены, лица у всех посинели, и черты колеблются с движением огня. А между тем в небольшой комнате температура от горящего рома становится тропическая. Всем хочется пить, жженка не готова. Но Joseph, француз, присланный от «
Яра», готов; он приготовляет какой-то антитезис жженки, напиток со льдом из разных вин, a la base de cognac; [на коньяке (фр.).] неподдельный сын «великого народа», он, наливая французское вино, объясняет нам, что оно потому так хорошо, что два раза проехало экватор.
Посмотрев Миньону и решившись еще раз прийти ее посмотреть вечером, мы отправились обедать к «
Яру». У меня был золотой, и у Огарева около того же. Мы тогда еще были совершенные новички и потому, долго обдумывая, заказали ouka au shampagne, [уху на шампанском (фр.).] бутылку рейнвейна и какой-то крошечной дичи, в силу чего мы встали из-за обеда, ужасно дорогого, совершенно голодные и отправились опять смотреть Миньону.
И этот «
ярый боец» не выдержал, надломился; в его последнем труде я вижу ту же мощную диалектику, тот же размах, но она приводит уже его к прежде задуманным результатам; она уже не свободна в последнем слове.
Когда я взошел в комнату Гарибальди, его в ней не было. А
ярый итальянец уже с отчаянием проповедовал о совершенной невозможности ехать в Теддингтон.
Ярый итальянец направился быстрым шагом к двери, но в дверях показался Гарибальди. Покойно посмотрел он на них, на меня и потом сказал...
Неточные совпадения
А их глазищи желтые // Горят, как воску
ярого // Четырнадцать свечей!
Вошла — и все я вспомнила: // Свечами воску
ярого // Обставлен, среди горенки // Дубовый стол стоял, // На нем гробочек крохотный // Прикрыт камчатной скатертью, // Икона в головах…
— Я и Егоровна, я и тараторовна!
Ярило — мерзило! Волос — без волос! Перун — старый… Парамон — он умен! — провизжала блаженная, скорчилась и умолкла.
И страшно ей; и торопливо // Татьяна силится бежать: // Нельзя никак; нетерпеливо // Метаясь, хочет закричать: // Не может; дверь толкнул Евгений, // И взорам адских привидений // Явилась дева;
ярый смех // Раздался дико; очи всех, // Копыта, хоботы кривые, // Хвосты хохлатые, клыки, // Усы, кровавы языки, // Рога и пальцы костяные, // Всё указует на нее, // И все кричат: мое! мое!
Он дернул за рукав ее, и оба пошли вместе, беспрестанно оглядываясь назад, и наконец опустились отлогостью в низменную лощину — почти
яр, называемый в некоторых местах балками, — по дну которой лениво пресмыкался проток, поросший осокой и усеянный кочками.