Неточные совпадения
Прошло пятнадцать лет, [Введение к «
Тюрьме и ссылке», писанное
в мае 1854 года. (Прим. А. И. Герцена.)] «я жил
в одном из лондонских захолустий, близ Примроз-Гиля, отделенный от всего мира далью, туманом и своей волей.
…Неизвестность и бездействие убивали меня. Почти никого из друзей не было
в городе, узнать решительно нельзя было ничего. Казалось, полиция забыла или обошла меня. Очень, очень было скучно. Но когда все небо заволокло серыми тучами и длинная ночь ссылки и
тюрьмы приближалась, светлый луч
сошел на меня.
Мы были полны теоретических мечтаний, мы были Гракхи и Риензи
в детской; потом, замкнутые
в небольшой круг, мы дружно
прошли академические годы; выходя из университетских ворот, нас встретили ворота
тюрьмы.
Авигдора, этого О'Коннеля Пальоне (так называется сухая река, текущая
в Ницце), посадили
в тюрьму, ночью
ходили патрули, и народ
ходил, те и другие пели песни, и притом одни и те же, — вот и все. Нужно ли говорить, что ни я, ни кто другой из иностранцев не участвовал
в этом семейном деле тарифов и таможен. Тем не менее интендант указал на несколько человек из рефюжье как на зачинщиков, и
в том числе на меня. Министерство, желая показать пример целебной строгости, велело меня прогнать вместе с другими.
По воспоминаниям людей, знавших его, он всегда
ходил в тюрьму и по улицам с палкой, которую брал с собой для того только, чтобы бить людей.
Неточные совпадения
Проходит после того десять лет — мудрец все еще держится на свете, еще больше прежнего кругом
в долгах и так же задает обед, и все думают, что он последний, и все уверены, что завтра же потащут хозяина
в тюрьму.
Их деды — попы, мелкие торговцы, трактирщики, подрядчики, вообще — городское мещанство, но их отцы
ходили в народ, судились по делу 193-х, сотнями сидели
в тюрьмах, ссылались
в Сибирь, их детей мы можем отметить среди эсеров, меньшевиков, но, разумеется, гораздо больше среди интеллигенции служилой, то есть так или иначе укрепляющей структуру государства, все еще самодержавного, которое
в будущем году намерено праздновать трехсотлетие своего бытия.
После нескольких месяцев
тюрьмы ее
сослали в глухой городок Вятской губернии. Перед отъездом
в ссылку она стала скромнее одеваться, обрезала пышные свои волосы и сказала:
Так, захватив сотни таких, очевидно не только не виноватых, но и не могущих быть вредными правительству людей, их держали иногда годами
в тюрьмах, где они заражались чахоткой,
сходили с ума или сами убивали себя; и держали их только потому, что не было причины выпускать их, между тем как, будучи под рукой
в тюрьме, они могли понадобиться для разъяснения какого-нибудь вопроса при следствии.
Так вот
в исследовании вопроса о том, зачем все эти столь разнообразные люди были посажены
в тюрьмы, а другие, точно такие же люди
ходили на воле и даже судили этих людей, и состояло четвертое дело, занимавшее
в это время Нехлюдова.