Бакай хотел мне что-то сказать, но голос у него переменился и крупная слеза скатилась
по щеке — собака умерла; вот еще факт для изучения человеческого сердца. Я вовсе не думаю, чтоб он и мальчишек ненавидел; это был суровый нрав, подкрепляемый сивухою и бессознательно втянувшийся в поэзию передней.
Неточные совпадения
Слеза катилась
по исхудалой
щеке.
…Р. страдала, я с жалкой слабостью ждал от времени случайных разрешений и длил полуложь. Тысячу раз хотел я идти к Р., броситься к ее ногам, рассказать все, вынести ее гнев, ее презрение… но я боялся не негодования — я бы ему был рад, — боялся слез. Много дурного надобно испытать, чтоб уметь вынести женские слезы, чтоб уметь сомневаться, пока они, еще теплые, текут
по воспаленной
щеке. К тому же ее слезы были бы искренние.
— Ну, вот видите, — сказал мне Парфений, кладя палец за губу и растягивая себе рот, зацепивши им за
щеку, одна из его любимых игрушек. — Вы человек умный и начитанный, ну, а старого воробья на мякине вам не провести. У вас тут что-то неладно; так вы, коли уже пожаловали ко мне, лучше расскажите мне ваше дело
по совести, как на духу. Ну, я тогда прямо вам и скажу, что можно и чего нельзя, во всяком случае, совет дам не к худу.
Без возражений, без раздражения он не хорошо говорил, но когда он чувствовал себя уязвленным, когда касались до его дорогих убеждений, когда у него начинали дрожать мышцы
щек и голос прерываться, тут надобно было его видеть: он бросался на противника барсом, он рвал его на части, делал его смешным, делал его жалким и
по дороге с необычайной силой, с необычайной поэзией развивал свою мысль.
Мое страстное увлечение имело слишком мимолетный характер, чтоб овладеть мною, — тут не было корней (ни с той, ни с другой стороны, с ее стороны вряд было ли и увлеченье), и все прошло бы бесследно, оставя
по себе улыбку, знойное воспоминание и, может, раза два вспыхнувшую краску на
щеках…
…Такие слезы текли
по моим
щекам, когда герой Чичероваккио в Колизее, освещенном последними лучами заходящего солнца, отдавал восставшему и вооружившемуся народу римскому отрока-сына за несколько месяцев перед тем, как они оба пали, расстрелянные без суда военными палачами венчанного мальчишки!
Я очень хорошо помню, как раз за обедом — мне было тогда шесть лет — говорили о моей наружности, как maman старалась найти что-нибудь хорошее в моем лице, говорила, что у меня умные глаза, приятная улыбка, и, наконец, уступая доводам отца и очевидности, принуждена была сознаться, что я дурен; и потом, когда я благодарил ее за обед, потрепала меня
по щеке и сказала:
Неточные совпадения
А
по́ лугу, // Что гол, как у подьячего //
Щека, вчера побритая, // Стоят «князья Волконские» // И детки их, что ранее // Родятся, чем отцы.
Какое же может быть излишество в следовании учению, в котором велено подставить другую
щёку, когда ударят
по одной, и отдать рубашку, когда снимают кафтан?
Это было и пройдет», говорила она, чувствуя, что слезы радости возвращения к жизни текли
по ее
щекам.
И она не могла не ответить улыбкой — не словам, а влюбленным глазам его. Она взяла его руку и гладила ею себя
по похолодевшим
щекам и обстриженным волосам.
На другой день
по своем приезде князь в своем длинном пальто, со своими русскими морщинами и одутловатыми
щеками, подпертыми крахмаленными воротничками, в самом веселом расположении духа пошел с дочерью на воды.