Я, стало быть, вовсе не обвиняю ни монастырку, ни кузину за их взаимную нелюбовь, но понимаю, как молодая девушка, не привыкнувшая к дисциплине, рвалась куда бы то ни
было на волю из родительского дома. Отец, начинавший стариться, больше и больше покорялся ученой супруге своей; улан, брат ее, шалил хуже и хуже, словом, дома было тяжело, и она наконец склонила мачеху отпустить ее на несколько месяцев, а может, и на год, к нам.
Неточные совпадения
Тогда только оценил я все безотрадное этой жизни; с сокрушенным сердцем смотрел я
на грустный смысл этого одинокого, оставленного существования, потухавшего
на сухом, жестком каменистом пустыре, который он сам создал возле себя, но который изменить
было не в его
воле; он знал это, видел приближающуюся смерть и, переламывая слабость и дряхлость, ревниво и упорно выдерживал себя. Мне бывало ужасно жаль старика, но делать
было нечего — он
был неприступен.
Присланный
на казенный счет, не по своей
воле, он
был помещен в наш курс, мы познакомились с ним, он вел себя скромно и печально, никогда мы не слыхали от него ни одного резкого слова, но никогда не слыхали и ни одного слабого.
От скуки Орлов не знал, что начать. Пробовал он и хрустальную фабрику заводить,
на которой делались средневековые стекла с картинами, обходившиеся ему дороже, чем он их продавал, и книгу он принимался писать «о кредите», — нет, не туда рвалось сердце, но другого выхода не
было. Лев
был осужден праздно бродить между Арбатом и Басманной, не смея даже давать
волю своему языку.
— Я об этом хотел просить. В приговоре сказано: по докладу комиссии, я возражаю
на ваш доклад, а не
на высочайшую
волю. Я шлюсь
на князя, что мне не
было даже вопроса ни о празднике, ни о каких песнях.
На воле… в маленьком городе
на сибирской границе, без малейшей опытности, не имея понятия о среде, в которой мне надобно
было жить.
…Приглашения Тюфяева
на его жирные, сибирские обеды
были для меня истинным наказанием. Столовая его
была та же канцелярия, но в другой форме, менее грязной, но более пошлой, потому что она имела вид доброй
воли, а не насилия.
Бедная Саша, бедная жертва гнусной, проклятой русской жизни, запятнанной крепостным состоянием, — смертью ты вышла
на волю! И ты еще
была несравненно счастливее других: в суровом плену княгининого дома ты встретила друга, и дружба той, которую ты так безмерно любила, проводила тебя заочно до могилы. Много слез стоила ты ей; незадолго до своей кончины она еще поминала тебя и благословляла память твою как единственный светлый образ, явившийся в ее детстве!
Витберг, обремененный огромной семьей, задавленный бедностью, не задумался ни
на минуту и предложил Р. переехать с детьми к нему,
на другой или третий день после приезда в Вятку его жены. У него Р.
была спасена, такова
была нравственная сила этого сосланного. Его непреклонной
воли, его благородного вида, его смелой речи, его презрительной улыбки боялся сам вятский Шемяка.
Сверх того, она ничего не предпринимала без Сенатора, ни Сенатор — без моего отца; отец мой никогда не согласился бы
на то, чтоб полиция остановила меня в Москве или под Москвой, то
есть чтоб меня отправили в Бобруйск или в Сибирь за нарушение высочайшей
воли.
Никогда не возьму я
на себя той ответственности, которую ты мне даешь, никогда! У тебя
есть много своего, зачем же ты так отдаешься в
волю мою? Я хочу, чтоб ты сделала из себя то, что можешь из себя сделать, с своей стороны, я берусь способствовать этому развитию, отнимать преграды.
Станкевич
был сын богатого воронежского помещика, сначала воспитывался
на всей барской
воле, в деревне, потом его посылали в острогожское училище (и это чрезвычайно оригинально). Для хороших натур богатое и даже аристократическое воспитание очень хорошо. Довольство дает развязную
волю и ширь всякому развитию и всякому росту, не стягивает молодой ум преждевременной заботой, боязнью перед будущим, наконец оставляет полную
волю заниматься теми предметами, к которым влечет.
Может, Бенкендорф и не сделал всего зла, которое мог сделать,
будучи начальником этой страшной полиции, стоящей вне закона и над законом, имевшей право мешаться во все, — я готов этому верить, особенно вспоминая пресное выражение его лица, — но и добра он не сделал,
на это у него недоставало энергии,
воли, сердца. Робость сказать слово в защиту гонимых стоит всякого преступления
на службе такому холодному, беспощадному человеку, как Николай.
Я не продолжал прения — цель моя
была спасти девушку от домашних преследований; помнится, месяца через два ее выпустили совсем
на волю.
Пока оно
было в несчастном положении и соединялось с светлой закраиной аристократии для защиты своей веры, для завоевания своих прав, оно
было исполнено величия и поэзии. Но этого стало ненадолго, и Санчо Панса, завладев местом и запросто развалясь
на просторе, дал себе полную
волю и потерял свой народный юмор, свой здравый смысл; вульгарная сторона его натуры взяла верх.
Добрые люди винили меня за то, что я замешался очертя голову в политические движения и предоставил
на волю божью будущность семьи, — может, оно и
было не совсем осторожно; но если б, живши в Риме в 1848 году, я сидел дома и придумывал средства, как спасти свое именье, в то время как вспрянувшая Италия кипела пред моими окнами, тогда я, вероятно, не остался бы в чужих краях, а поехал бы в Петербург, снова вступил бы
на службу, мог бы
быть «вице-губернатором», за «оберпрокурорским столом» и говорил бы своему секретарю «ты», а своему министру «ваше высокопревосходительство!».
Я уверен, что подобная черта страдания перед призванием
была и
на лице девы Орлеанской, и
на лице Иоанна Лейденского, — они принадлежали народу, стихийные чувства, или, лучше, предчувствия, заморенные в нас, сильнее в народе. В их вере
был фатализм, а фатализм сам по себе бесконечно грустен. «Да свершится
воля твоя», — говорит всеми чертами лица Сикстинская мадонна. «Да свершится
воля твоя», — говорит ее сын-плебей и спаситель, грустно молясь
на Масличной горе.
Не прошло полчаса, выходит Безрукой с заседателем на крыльцо, в своей одежде, как
есть на волю выправился, веселый. И заседатель тоже смеется. «Вот ведь, думаю, привели человека с каким отягчением, а между прочим, вины за ним не имеется». Жалко мне, признаться, стало — тоска. Вот, мол, опять один останусь. Только огляделся он по двору, увидел меня и манит к себе пальцем. Подошел я, снял шапку, поклонился начальству, а Безрукой-то и говорит:
Неточные совпадения
Аммос Федорович. С восемьсот шестнадцатого
был избран
на трехлетие по
воле дворянства и продолжал должность до сего времени.
Стародум. Любезная Софья! Я узнал в Москве, что ты живешь здесь против
воли. Мне
на свете шестьдесят лет. Случалось
быть часто раздраженным, ино-гда
быть собой довольным. Ничто так не терзало мое сердце, как невинность в сетях коварства. Никогда не бывал я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычь от порока.
Почувствовавши себя
на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не
было, а плотники
были неученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только,
быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
На несколько дней город действительно попритих, но так как хлеба все не
было («нет этой нужды горше!» — говорит летописец), то волею-неволею опять пришлось глуповцам собраться около колокольни.
«Да вот и эта дама и другие тоже очень взволнованы; это очень натурально», сказал себе Алексей Александрович. Он хотел не смотреть
на нее, но взгляд его невольно притягивался к ней. Он опять вглядывался в это лицо, стараясь не читать того, что так ясно
было на нем написано, и против
воли своей с ужасом читал
на нем то, чего он не хотел знать.