А капитан на другой день к
офицеру пришел и говорит: «Вы не гневайтесь на молдаванку, мы ее немножко позадержали, она, то есть, теперь в реке, а с вами, дескать, прогуляться можно на сабле или на пистолях, как угодно».
Неточные совпадения
В сумерки
приходит барин и с ним какой-то
офицер…
Пришедши в первый этап на Воробьевых горах, Сунгуров попросил у
офицера позволения выйти на воздух из душной избы, битком набитой ссыльными.
Пока я одевался, случилось следующее смешно-досадное происшествие. Обед мне
присылали из дома, слуга отдавал внизу дежурному унтер-офицеру, тот
присылал с солдатом ко мне. Виноградное вино позволялось пропускать от полубутылки до целой в день. Н. Сазонов, пользуясь этим дозволением,
прислал мне бутылку превосходного «Иоганнисберга». Солдат и я, мы ухитрились двумя гвоздями откупорить бутылку; букет поразил издали. Этим вином я хотел наслаждаться дня три-четыре.
Дня через три после приезда государя, поздно вечером — все эти вещи делаются в темноте, чтоб не беспокоить публику, —
пришел ко мне полицейский
офицер с приказом собрать вещи и отправляться с ним.
… В Перми меня привезли прямо к губернатору. У него был большой съезд, в этот день венчали его дочь с каким-то
офицером. Он требовал, чтоб я взошел, и я должен был представиться всему пермскому обществу в замаранном дорожном архалуке, в грязи и пыли. Губернатор, потолковав всякий вздор, запретил мне знакомиться с сосланными поляками и велел на днях
прийти к нему, говоря, что он тогда сыщет мне занятие в канцелярии.
Офицер с длинными усами сидел за обедом, когда мы
пришли...
Накануне отъезда, часа в два, я сидел у него, когда
пришли сказать, что в приемной уже тесно. В этот день представлялись ему члены парламента с семействами и разная nobility и gentry, [знать и дворянство (англ.).] всего, по «Теймсу», до двух тысяч человек, — это было grande levee, [большое вставание (фр.).] царский выход, да еще такой, что не только король виртембергский, но и прусский вряд натянет ли без профессоров и унтер-офицеров.
Мы ждали поезда на вокзале. Стояла толчея.
Офицеры приходили, уходили, пили у столиков. Меж столов ходили солдаты, продавали китайские и японские безделушки.
Во втором часу ночи в комнату, где мы играли, явился старший коридорный Марко и, помявшись, доложил, что приезжий «княжеский главноуправитель», остановившийся в таком-то номере, прислал его к нам извиниться и доложить, что он не спит и скучает, а потому просит — не позволят ли ему господа
офицеры прийти и принять участие в игре?
Неточные совпадения
— Сейчас
придем! — крикнул Вронский
офицеру, заглянувшему в комнату и звавшему их к полковому командиру.
Вот наконец мы
пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа.
Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то была мать убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?
Раз, осенью,
пришел транспорт с провиантом; в транспорте был
офицер, молодой человек лет двадцати пяти.
Пришел Грушницкий и бросился мне на шею, — он произведен в
офицеры. Мы выпили шампанского. Доктор Вернер вошел вслед за ним.
Студент рассказывал о ней с каким-то особенным удовольствием и все смеялся, а
офицер с большим интересом слушал и просил студента
прислать ему эту Лизавету для починки белья.