Неточные совпадения
Диалектическая метода, если она не есть
развитие самой сущности, воспитание ее, так сказать, в мысль — становится чисто внешним средством гонять сквозь строй категорий всякую всячину, упражнением в
логической гимнастике, — тем, чем она была у греческих софистов и у средневековых схоластиков после Абеларда.
Иронией высказывается досада, что истина
логическая — не одно и то же с истиной исторической, что, сверх диалектического
развития, она имеет свое страстное и случайное
развитие, что, сверх своего разума, она имеет свой роман.
Определяя прекрасное как полное проявление идеи в отдельном существе, мы необходимо придем к выводу: «прекрасное в действительности только призрак, влагаемый в нее нашею фантазиею»; из этого будет следовать, что «собственно говоря, прекрасное создается нашею фантазиею, а в действительности (или, [по Гегелю]: в природе) истинно прекрасного нет»; из того, что в природе нет истинно прекрасного, будет следовать, что «искусство имеет своим источником стремление человека восполнить недостатки прекрасного в объективной действительности» и что «прекрасное, создаваемое искусством, выше прекрасного в объективной действительности», — все эти мысли составляют сущность [гегелевской эстетики и являются в ней] не случайно, а по строгому
логическому развитию основного понятия о прекрасном.
Неточные совпадения
Но теперь не в этом дело, a вы понимаете, мы с этого попа Туберкулова начнем свою тактику, которая в
развитии своем докажет его вредность, и вредность вообще подобных независимых людей в духовенстве; а в окончательном выводе явится
логическое заключение о том, что религия может быть допускаема только как одна из форм администрации.
Автор, решающийся отбросить в сторону все эти случайности в угоду
логическим требованиям
развития сюжета, обыкновенно теряет среднюю меру и делается похож на человека, который все измеряет на maximum.
В науке совсем напротив: идея существует в
логическом организме, все частное заморено, все проникнуто светом сознания, скрытая мысль, волнующая и приводящая в движение природу, освобождаясь от физического бытия
развитием его, становится открытой мыслию науки.
В науке истина, облеченная не в вещественное тело, а в
логический организм, живая архитектоникой диалектического
развития, а не эпопеей временного бытия; в ней закон — мысль исторгнутая, спасенная от бурь существования, от возмущений внешних и случайных; в ней раздается симфония сфер небесных, и каждый звук ее имеет в себе вечность, потому что в нем была необходимость, потому что случайный стон временного не достигает так высоко.
Поучительно, что самое
развитие неокритицизма силою вещей приводит хотя бы к
логическому платонизму (Ласк, Гуссерль, Коген), т. е. восстановляет в своих правах признание софийности мира, хотя и в самом бледном, формально-логическом аспекте.].