Неточные совпадения
Неосторожный, невоздержный на
язык, он беспрестанно делал ошибки; увлекаемый первым впечатлением, которое у него было рыцарски благородно, он вдруг
вспоминал свое положение и сворачивал с полдороги.
Говоря о слоге этих сиамских братьев московского журнализма, нельзя не
вспомнить Георга Форстера, знаменитого товарища Кука по Сандвическим островам, и Робеспьера — по Конвенту единой и нераздельной республики. Будучи в Вильне профессором ботаники и прислушиваясь к польскому
языку, так богатому согласными, он
вспомнил своих знакомых в Отаити, говорящих почти одними гласными, и заметил: «Если б эти два
языка смешать, какое бы вышло звучное и плавное наречие!»
Неточные совпадения
На другой день, проснувшись рано, стали отыскивать"
языка". Делали все это серьезно, не моргнув. Привели какого-то еврея и хотели сначала повесить его, но потом
вспомнили, что он совсем не для того требовался, и простили. Еврей, положив руку под стегно, [Стегно́ — бедро.] свидетельствовал, что надо идти сначала на слободу Навозную, а потом кружить по полю до тех пор, пока не явится урочище, называемое Дунькиным вра́гом. Оттуда же, миновав три повёртки, идти куда глаза глядят.
Перескажу простые речи // Отца иль дяди-старика, // Детей условленные встречи // У старых лип, у ручейка; // Несчастной ревности мученья, // Разлуку, слезы примиренья, // Поссорю вновь, и наконец // Я поведу их под венец… // Я
вспомню речи неги страстной, // Слова тоскующей любви, // Которые в минувши дни // У ног любовницы прекрасной // Мне приходили на
язык, // От коих я теперь отвык.
Но, получив посланье Тани, // Онегин живо тронут был: //
Язык девических мечтаний // В нем думы роем возмутил; // И
вспомнил он Татьяны милой // И бледный цвет, и вид унылый; // И в сладостный, безгрешный сон // Душою погрузился он. // Быть может, чувствий пыл старинный // Им на минуту овладел; // Но обмануть он не хотел // Доверчивость души невинной. // Теперь мы в сад перелетим, // Где встретилась Татьяна с ним.
Наконец все жиды, подняли такой крик, что жид, стоявший на сторо́же, должен был дать знак к молчанию, и Тарас уже начал опасаться за свою безопасность, но,
вспомнивши, что жиды не могут иначе рассуждать, как на улице, и что их
языка сам демон не поймет, он успокоился.
Он отказался, а она все-таки увеличила оклад вдвое. Теперь,
вспомнив это, он
вспомнил, что отказаться заставило его смущение, недостойное взрослого человека: выписывал и читал он по преимуществу беллетристику русскую и переводы с иностранных
языков; почему-то не хотелось, чтоб Марина знала это. Но серьезные книги утомляли его, обильная политическая литература и пресса раздражали. О либеральной прессе Марина сказала: