— Тогда гуляй мечи на смертном раздолье! Весь Новгород затопим вражеской кровью, всех неприязненных нам людей — наповал, а если захватим Назария, да живьем еще, я выдавлю из него жизнь по капле. Мало ли мешал он мне, да и тебе; бывало, ни на вече, ни на встрече шапки не ломал. А Захария посадим верхом на кол, да и занесем в его притон — Москву. Нужды нет, что этот жирный бык не бодается, терпеть нам его
не след.
Неточные совпадения
Он
не успел окончить. Убийственный топор звякнул, и голова его отскочила от туловища и покатилась по песку, чертя по нему кровавые
следы. Некоторые дрогнули, другие же, остервенясь еще более, продолжали волочить по площади обезглавленное тело, схватили Захария Овина, брата его Кузьму и убили их обухом топора.
В нескольких десятках верст от Москвы и на столько же почти в сторону от большой тверской дороги стоял деревянный терем, окруженный со всех сторон вековыми елями и соснами. При первом взгляде на него можно было безошибочно сказать, что прошел уже
не один десяток лет, когда топор звякнул последний раз при его постройке. Крылья безостановочного времени, видимо,
не раз задевали его и оставили на нем
следы свои. Добрые люди давно
не заносили ноги через его порог.
Недобрые тоже давно
не прокладывали
следов к этому терему, зная, что в нем, кроме ветра, хозяйничавшего по гридням, ловить было некого, да и поживиться, кроме живших в нем старика и старухи, было нечем и
не у кого.
В настоящее время остались только некоторые храмы, на которых
не изгладились еще
следы глубокой древности нашей родной столицы. Другие же памятники хотя и носят название древних, но реставрированы до неузнаваемости.
— Суд и правду держу я в руках. Теперь дело сделано. С закатом нынешнего дня умчится гонец мой к новгородцам с записью, в которой воздам я им благодарность и милость за их образумление. Пусть удивятся они, но когда увидят рукоприкладство твое и вечевого дьяка, то должны будут решиться. Иначе дружины мои проторят дорожку, по которой еще
не совсем занесло
следы их, и тогда уж я вырву у них признание поневоле.
— Трусость наша растеряна по полю, да
не вы ли подобрали ее? — вдруг заговорил до сих пор молчавший дьяк Захарий. — От Волги до моря далеко усыпаны
следы новгородские. Наших-то молодцев назвать домоседами? Как грибы растут они перед стенами вражескими, мечи их хозяйничают на чужбине, как в своих кисах, а самих хозяев посылают хлебать сырую уху на самое дно. Кто их
не знает, того тело свербит, как ваши же языки, на острие.
— Смотрит-то он богатырем, государь, — отвечали они, — силится, тянется кверху, да ноги-то его слабеньки. Погоди немного, упадет он сперва на колени, а там скоро совсем склонится, чокнется самой головой о землю, рассыплется весь от меча твоего и разнесется чуть видимою пылью, так и
следа его
не останется, кроме помину молвы далекой, многолетней…
Вдохнув в себя воздух расширенными ноздрями, она тотчас же почувствовала, что
не следы только, а они сами были тут, пред нею, и не один, а много.
— Коли послушаешь тебя, что ты завсе без ума болтаешь, — заметила она, — так Богу-то в это дело и мешаться
не след. Пускай, мол, господин рабов истязает, зато они венцов небесных сподобятся!
— Может, и будет, да говорить-то об этом
не след, Степан Романыч, — нравоучительно заметил старик. — Не таковское это дело…
Неточные совпадения
Случилось дело дивное: // Пастух ушел; Федотушка // При стаде был один. // «Сижу я, — так рассказывал // Сынок мой, — на пригорочке, // Откуда ни возьмись — // Волчица преогромная // И хвать овечку Марьину! // Пустился я за ней, // Кричу, кнутищем хлопаю, // Свищу, Валетку уськаю… // Я бегать молодец, // Да где бы окаянную // Нагнать, кабы
не щенная: // У ней сосцы волочились, // Кровавым
следом, матушка. // За нею я гнался!
В то время как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая, на ком из них более накопилось недоимки, к сборщику незаметно подъехали столь известные обывателям градоначальнические дрожки.
Не успели обыватели оглянуться, как из экипажа выскочил Байбаков, а
следом за ним в виду всей толпы очутился точь-в-точь такой же градоначальник, как и тот, который за минуту перед тем был привезен в телеге исправником! Глуповцы так и остолбенели.
Благотворная сила его действий была неуловима, ибо такие мероприятия, как рукопожатие, ласковая улыбка и вообще кроткое обращение, чувствуются лишь непосредственно и
не оставляют ярких и видимых
следов в истории.
Потом пошли к модному заведению француженки, девицы де Сан-Кюлот (в Глупове она была известна под именем Устиньи Протасьевны Трубочистихи; впоследствии же оказалась сестрою Марата [Марат в то время
не был известен; ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что события описывались «Летописцем», по-видимому,
не по горячим
следам, а несколько лет спустя.
Но так как он вслед за тем умылся, то, разумеется,
следов от бесчестья
не осталось никаких.