«Вот кого искали ливонцы, — подумали про себя Чурчила, Иван и Дмитрий. — Под щитом неба прошел он невредимо сквозь
тысячу смертей! Это «русский, это «брат, это «земляк наш!»
Тяжелый долг, отец, на сердце мне // Ты просьбою своею возлагаешь. // Их счастья быть свидетелем я должен! // О, лучше б
тысяча смертей! Но если // Она еще нуждается во мне, // Я принимаю это униженье, // Я остаюсь. Во всем, о дон Альвар, // Клянусь тебе, и честь моя порукой.
Иосаф между тем сидел уже в своей маленькой квартире. Он по крайней мере в сотый раз перечитывал полученную им записочку и потом вдруг зарыдал, как ребенок:
тысячу смертей он легче бы вынес, чем эту разлуку с Эмилией!
«Вот кого искали ливонцы! — подумал про себя Чурчило, Иван и Димитрий. — Под щитом неба прошел он невредимо сквозь
тысячу смертей! Это русский, это брат, это земляк наш!»
Неточные совпадения
— В том-то и дело, что премерзейшее дело! Говорят, что Чичиков и что подписано завещание уже после
смерти: нарядили какую-то бабу, наместо покойницы, и она уж подписала. Словом, дело соблазнительнейшее. Говорят,
тысячи просьб поступило с разных сторон. К Марье Еремеевне теперь подъезжают женихи; двое уж чиновных лиц из-за нее дерутся. Вот какого роду дело, Афанасий Васильевич!
Кроме того, он положительно уведомил меня, что Марфа Петровна, за неделю до
смерти, успела оставить тебе, Дуня, по завещанию три
тысячи рублей, и деньги эти ты можешь теперь получить в самом скором времени.
«Где это, — подумал Раскольников, идя далее, — где это я читал, как один приговоренный к
смерти, за час до
смерти, говорит или думает, что если бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на скале, и на такой узенькой площадке, чтобы только две ноги можно было поставить, — а кругом будут пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечная буря, — и оставаться так, стоя на аршине пространства, всю жизнь,
тысячу лет, вечность, — то лучше так жить, чем сейчас умирать!
— Но с Авдотьей Романовной однажды повидаться весьма желаю. Серьезно прошу. Ну, до свидания… ах да! Ведь вот что забыл! Передайте, Родион Романович, вашей сестрице, что в завещании Марфы Петровны она упомянута в трех
тысячах. Это положительно верно. Марфа Петровна распорядилась за неделю до
смерти, и при мне дело было. Недели через две-три Авдотья Романовна может и деньги получить.
Он не слышал, что где-то в доме хлопают двери чаще или сильнее, чем всегда, и не чувствовал, что
смерть Толстого его огорчила. В этот день утром он выступал в суде по делу о взыскании семи
тысяч трехсот рублей, и ему показалось, что иск был признан правильным только потому, что его противник защищался слабо, а судьи слушали дело невнимательно, решили торопливо.