Неточные совпадения
Незадолго до нашествия татар и вторжений литовских полчищ начали исподтишка,
в малом числе, показываться монахи и рыцари на ливонских берегах и с дозволения беспечных новгородцев и полочан, строить
замки и кирки.
— Мне, надо сознаться, не хотелось об нее и рук марать, да все ж эти железные дворяне Божьи сами стали задирать нас, когда мы ехали мимо, пробираясь к
замку Гельмст, — они начали пускать
в нас стрелы… У нас ведь и своих много, — заметил Чурчила.
Замок Гельмст — цель дальнейшей ратной потехи наших новгородских дружинников, принадлежавший, как мы уже знаем, рыцарю Иоганну Вальдгусу фон Ферзену и сохранившийся до нашего времени, находится
в Лифляндии, у истока реки Торваста,
в миле расстояния от Каркильского озера,
в котором, по преданию, находится будто бы несколько затонувших зданий.
Эта ненависть к русским не помешала, впрочем, фон Ферзену дать приют
в своем
замке бездомному сиротке-юноше, едва вышедшему из отрочества, русскому по происхождению, но не помнившему ни рода, ни племени, по имени Григорию, искаженному среди немцев
в «Гритлиха».
Чтобы закончить описание обитателей
замка Гельмст, нам необходимо нарисовать, хотя бы
в нескольких штрихах, портрет самого владельца
замка, рыцаря Иоганна Вальдгуса фон Ферзена.
И не на одного отца своего производила Эмма фон Ферзен такое чарующее впечатление; вся прислуга
замка, все рейтары ее отца боготворили ее, их угрюмые суровые лица расплывались при встрече с ней
в довольную улыбку, ее ласковый взгляд был для всех их дороже неприятельской богатой добычи.
Скорее деньги Иоганна фон Ферзена, чем еще только расцветшая красота его дочери Эммы за несколько лет до того времени, к которому относится наш рассказ, сильно затронули сердце соседа и приятеля ее отца, рыцаря Эдуарда фон Доннершварца, владельца
замка Вальден, человека хотя и молодого еще, но с отталкивающими чертами опухшего от пьянства лица и торчащими
в разные стороны рыжими щетинистыми усами.
— И вправду, что же ждать от разбойника? — ворчал Гримм про себя
в минуту раздумья. — Что награбит, тем и богат, а ведь часто волк платится и своей шкурой. Разве — женитьба? Да где ему! Роберт Бернгард посмышленее, да и по молодцеватей его, да и у него что-то не вдруг ладится… А за моего она ни за что не пойдет, даром что кротка, как овечка, а силком тащить ее из
замка прямо
в когти к коршуну — у меня, кажись, и руки не поднимутся на такое дело… Дьявол попутал меня взяться за него…
Таковы были взаимные отношения обитателей
замка Гельмст с их близкими соседями
в то время, когда до этой твердыни дошел слух о появлении неподалеку русских дружинников.
Мы застаем Иоганна фон Ферзен и Эдуарда фон Доннершварца
в длинной готической, со сводами, столовой
замка за обильным завтраком, которому они оба сделали достойную честь.
— Зачем печальные мысли? Мы защита вашему
замку, только послушайтесь любви нашей, остерегайтесь… Расставьте всех рейтаров
в окружных лесах и на дорогах и приготовьте отпор. Мои вассалы теперь уже галопом несутся сюда.
Ее нашли без чувств
в парке
замка, принесли и уложили на кровать.
Он посмотрел
в последний раз на свою дочь, встал и медленно вышел из комнаты к гостям, которые продолжали пировать
в готической столовой
замка Гельмст, заранее торжествуя победу над русскими бродягами.
В окружавших
замок Гельмст лесах разъезжали рейтары фон Ферзена, наблюдая за появлением русских дружинников.
Черные думы витали надо головой привратника
замка Гельмст: надо было скоро приводить, так или иначе,
в исполнение свои гнусные замыслы.
— Конечно, не вчера… Тогда еще ты был недалеко от него и твое ядовитое дыхание жгло благородного юношу, но теперь, недавно, не нагоняли ли вы его
в окрестностях
замка? Смотри, продажная душа, говори прямо. Не сложили ли вы труп его уже
в ближайший овраг, или мой меч допросит тебя лучше меня.
— Точно, я сам видел нового пришельца
в нашу дружину из
замка Гельмст…
— Это ладанка с зельем, — ответил пленник. — А почему теперь я весь отдаюсь вам, когда узнаете, то еще более уверитесь во мне. Собирайтесь большой дружиной, я поведу вас на земляков. Теперь у них дело
в самом разгаре, берут они наповал
замки ваши, кормят ими русский огонь; а
замок Гельмст у них всегда как бельмо на глазу, только и речей, что про него. Спешите, разговаривать некогда. Собирайтесь скорей, да приударим… Я говорю, что поведу вас прямо на них, или же срубите мне с плеч голову.
Несмотря на угрозы, они насилу могли допытаться у ослабевшего от ран пленника, что он послан был владетельным рыцарем Доннершварцем
в погоню за бежавшим из
замка Гельмст русским; что старый гроссмейстер фон Ферзен готов уже напасть на них и отомстить им за соседей; что он уже соединился со всеми вассалами своими и соседями и что число их велико.
— Люблю поля вражеские! — воскликнул Иван Пропалый. — Ну, братцы, чур, теперь слушать чутко, глядеть зорко… Если нас не узнают, то мы
в одно ухо влезем, а
в другое вылезем из
замка, а если дело пойдет наоборот, зададут нам передрягу, хорошо, если убьют, а то засадят живых
в холодильню.
Раздался звук рога, возвещавший спуск моста. Цепи благополучно въехали со спущенными забралами
в широко отворенные ворота
замка Гельмст.
Иван Пропалый с товарищами поставили своих лошадей
в общие стойла и, незаподозренные никем, пошли осматривать
замок.
Бернгард вышел из
замка и прошел
в парк.
— Перестаньте, благородный рыцарь, — начал Гримм с чуть заметной иронией
в слове «благородный», — разнеживаться теперь над полумертвой… Что тратить время по пустякам. Она от вас не уйдет. Идите-ка лучше собирать
в поход своих товарищей и когда они все выберутся из
замка, мы с Павлом перенесем ее отсюда к вам. Вы, проводив рыцарей, не захотите марать благородных рук своих
в драке с русскими и вернетесь домой… Там вас будет ожидать Эмма и мы с нашими услугами.
Они обыскали все обширное подземелье и, бросив поиски, поднялись через другую лестницу
в необитаемую часть
замка.
В этой необитаемой части
замка Гельмст стены обвивали полуувядшие плющи, высовывались наружу из полуразрушенных окон; совы и филины летали на просторе и, натыкаясь на огонь факела, который принесли с собой из подземелья русские дружинники, чуть не гасили его и
в испуге шлепались на землю.
Эмма, после их ухода, от действия свежего воздуха ожила, и, как была,
в зипуне Пропалого, быстро убежала по стене
замка, видимо, сама не зная куда.
Спустившись на двор
замка, дружинники натолкнулись на груду изувеченных тел. По одежде и оружию они узнали
в мертвецах своих земляков.
«Так вот они, пленники, захваченные ими, о которых говорил вчера рейтар, при въезде
в ворота
замка!» — подумали русские молодцы.
Задумчиво всю ночь расхаживал Бернгард по стенам
замка.
В его душе боролись между собой противоположные чувства: то он хотел покинуть зверский
замок, где ни мало не уважается рыцарское достоинство, то жадно стремился мыслью скорее сесть на коня и мчаться на русских, чтобы кровью их залить и погасить пламя своего сердца и отомстить за своих.
Проснувшиеся и оставшиеся
в живых рейтары и служители бросились во внутренние апартаменты
замка, где сладким сном покоились непобедимые рыцари.
Доннершварц, как короткий приятель дома фон Ферзен, находился с ним вместе
в отдаленной от пожара и битвы комнате
замка.
Его скоро заметили находившиеся
в засаде
в лесу, невдалеке от
замка, русские дружинники, предводительствуемые Чурчилой и Дмитрием.
Весь
замок кружился
в глазах его.
Мимо них пронесся
в битву не усидевший
в стенах
замка Бернгард. Рейтары понеслись за ним, многие спешились и полезли на стены
замка защищаться.
В это время русские проложили себе путь и через стену. Он первый вошел
в двери
замка и только тогда очнулся.
Неточные совпадения
А день сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом — на улице // Одни ребята малые, //
В домах — старухи старые, // А то и вовсе заперты // Калитки на
замок.
Бригадир понял, что дело зашло слишком далеко и что ему ничего другого не остается, как спрятаться
в архив. Так он и поступил. Аленка тоже бросилась за ним, но случаю угодно было, чтоб дверь архива захлопнулась
в ту самую минуту, когда бригадир переступил порог ее.
Замок щелкнул, и Аленка осталась снаружи с простертыми врозь руками.
В таком положении застала ее толпа; застала бледную, трепещущую всем телом, почти безумную.
Через минуту я был уже
в своей комнате, разделся и лег. Едва мой лакей запер дверь на
замок, как ко мне начали стучаться Грушницкий и капитан.
Только одни главные ворота были растворены, и то потому, что въехал мужик с нагруженною телегою, покрытою рогожею, показавшийся как бы нарочно для оживления сего вымершего места;
в другое время и они были заперты наглухо, ибо
в железной петле висел замок-исполин.
Татьяна долго
в келье модной // Как очарована стоит. // Но поздно. Ветер встал холодный. // Темно
в долине. Роща спит // Над отуманенной рекою; // Луна сокрылась за горою, // И пилигримке молодой // Пора, давно пора домой. // И Таня, скрыв свое волненье, // Не без того, чтоб не вздохнуть, // Пускается
в обратный путь. // Но прежде просит позволенья // Пустынный
замок навещать, // Чтоб книжки здесь одной читать.