На стенах, обитых белыми бумажными и во многих местах уже треснувшими обоями, красовались два
большие портрета — одного какого-то князя, лет тридцать назад бывшего генерал-губернатором местного края, и какого-то архиерея, давно уже тоже почившего.
Рядом с А.П. Лукиным писал судебный отчет Н.В. Юнгфер, с которым я не раз уже встречался в зале суда на крупных процессах. Около него писал хроникер, дававший важнейшие известия по Москве и место которого занял я: редакция никак не могла ему простить, что он доставил подробное описание освящения храма Спасителя ровно за год раньше его освящения, которое было напечатано и возбудило насмешки над газетой. Прямо против двери на темном фоне дорогих гладких обоев висел единственный
большой портрет Н.С. Скворцова.
Зимний дворец после пожара был давно уже отстроен, и Николай жил в нем еще в верхнем этаже. Кабинет, в котором он принимал с докладом министров и высших начальников, была очень высокая комната с четырьмя большими окнами.
Большой портрет императора Александра I висел на главной стене. Между окнами стояли два бюро. По стенам стояло несколько стульев, в середине комнаты — огромный письменный стол, перед столом кресло Николая, стулья для принимаемых.
Неточные совпадения
На шестой день были назначены губернские выборы. Залы
большие и малые были полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только к этому дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в залах. У губернского стола, под
портретом Государя, шли прения.
Михайлов между тем, несмотря на то, что
портрет Анны очень увлек его, был еще более рад, чем они, когда сеансы кончились и ему не надо было
больше слушать толки Голенищева об искусстве и можно забыть про живопись Вронского.
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной одною лампой столовой, по ковру темной гостиной, в которой свет отражался только на
большом, недавно сделанном
портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая
портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Другая лампа-рефрактор горела на стене и освещала
большой во весь рост
портрет женщины, на который Левин невольно обратил внимание.
Еще не было двух часов, когда
большие стеклянные двери залы присутствия вдруг отворились, и кто-то вошел. Все члены из-под
портрета и из-за зерцала, обрадовавшись развлечению, оглянулись на дверь; но сторож, стоявший у двери, тотчас же изгнал вошедшего и затворил за ним стеклянную дверь.