Неточные совпадения
Шуази с тяжелым чувством направился
к Тынцу, покидая на произвол судьбы
капитанов Виомениля и Сальяна с частью отряда. Отойдя версты две или три, он вдруг услыхал сильный ружейный огонь в Кракове, остановился и
послал польского офицера на разведку. Офицер скоро вернулся и сообщил, что замок занят Виоменилем и Сальяном. Шуази повернул назад и быстро
пошел к Кракову.
Завладеть замком значило нанести смертельный удар конфедерации, а потому Суворов, сознавая, что храброму гарнизону трудно было сделать первый шаг
к сдаче геройски защищаемой крепости, решил взять почин на себя. По прочтении перехваченного письма он
послал капитана Веймарна в замок с объявлением, что все готово
к штурму и что если гарнизон не сдастся теперь, то будет весь истреблен.
— И хоть бы что, — продолжал Бастрюков, — Егорка только приходил в большую отчаянность… Наконец, братцы вы мои, видит Барабанов, что нет с Кирюшкиным никакого сладу и что допорет он его до смерти, пожалуй, еще в ответе будет, — адмирал у нас на эскадре законный человек был, —
пошел к капитану и докладывает: «Так мол, и так. Никак не могу я этого мерзавца исправить; дозвольте, говорит, по форме арестантом сделать, потому, говорит, совсем беспардонный человек»…
Неточные совпадения
Между тем внушительный диалог приходил на ум
капитану все реже и реже, так как Грэй
шел к цели с стиснутыми зубами и побледневшим лицом.
Мы встали из-за стола.
Капитан с капитаншею отправились спать; а я
пошел к Швабрину, с которым и провел целый вечер.
«Да вон, кажется…» — говорил я, указывая вдаль. «Ах, в самом деле — вон, вон, да, да! Виден, виден! — торжественно говорил он и
капитану, и старшему офицеру, и вахтенному и бегал то
к карте в каюту, то опять наверх. — Виден, вот, вот он, весь виден!» — твердил он, радуясь, как будто увидел родного отца. И
пошел мерять и высчитывать узлы.
Капитан и так называемый «дед», хорошо знакомый читателям «Паллады», старший штурманский офицер (ныне генерал), — оба были наверху и о чем-то горячо и заботливо толковали. «Дед» беспрестанно бегал в каюту,
к карте, и возвращался. Затем оба зорко смотрели на оба берега, на море, в напрасном ожидании лоцмана. Я все любовался на картину, особенно на целую стаю купеческих судов, которые, как утки, плыли кучей и все жались
к шведскому берегу, а мы
шли почти посредине, несколько ближе
к датскому.
Я свои поступки не оправдываю; да, всенародно признаюсь: я поступил как зверь с этим
капитаном и теперь сожалею и собой гнушаюсь за зверский гнев, но этот ваш
капитан, ваш поверенный,
пошел вот
к этой самой госпоже, о которой вы выражаетесь, что она обольстительница, и стал ей предлагать от вашего имени, чтоб она взяла имеющиеся у вас мои векселя и подала на меня, чтобы по этим векселям меня засадить, если я уж слишком буду приставать
к вам в расчетах по имуществу.