Неточные совпадения
25 декабря 1761 года императрица Елизавета Петровна внезапно скончалась. По преданию, смерть государыни предсказала известная тогда петербургским жителям юродивая Ксения, могила которой на Смоленском кладбище и до сих пор пользуется
особым уважением у народа. Ксения накануне кончины императрицы ходила по
городу и говорила...
В самой Москве были приняты следующие гигиенические меры: в черте
города было запрещено хоронить и приказано умерших отвозить на вновь устроенные кладбища, число которых возросло до десяти, кроме того, велено погребать в том платье, в котором больные умерли. Фабричным с суконных фабрик было приказано явиться в карантин, неявившихся велено бить плетьми. Сформирован был батальон сторожей из городских обывателей и наряжен в
особые костюмы.
Фурманщики, или мортусы, уже были не в состоянии перевозить всех больных в чумные больницы, которых было в Москве несколько. Первая из них была устроена за заставой, в Николо-Угрешском монастыре. Большая часть из мортусов сами умерли, и пришлось набирать их из каторжников и преступников, приговоренных к смертной казни. Для них строили
особые дома и дали им
особых лошадей. Они почти одни и хозяйничали в как бы вымершем, да и на самом деле наполовину вымершем
городе.
Известие было, к несчастью, верно. Митрополит Амвросий, услыхав звон в набат и видя бунт, сел в карету своего племянника, тоже жившего в Чудовом монастыре, и велел ехать к сенатору Собакину. Тот от страха его не принял. Тогда владыко поехал в Донской монастырь, откуда послал к Еропкину просить, чтобы он дал ему пропускной билет за
город. Вместо билета Петр Дмитриевич прислал ему для охраны его
особы одного офицера конной гвардии.
Город был разделен на четыре части, в каждую был назначен
особый комендант. На них возложены наблюдение за обывателями и ответственность за их верность. Еврейский квартал
города поставлен на военную ногу. Обыватели-евреи получили вооружение и содержали городские караулы [Петрушевский А. Генералиссимус князь Суворов.].
Неточные совпадения
Базары опустели, продавать было нечего, да и некому, потому что
город обезлюдел. «Кои померли, — говорит летописец, — кои, обеспамятев, разбежались кто куда». А бригадир между тем все не прекращал своих беззаконий и купил Аленке новый драдедамовый [Драдедамовый — сделанный из
особого тонкого шерстяного драпа (от франц. «drap des dames»).] платок. Сведавши об этом, глуповцы опять встревожились и целой громадой ввалили на бригадиров двор.
Бунт кончился; невежество было подавлено, и на место его водворено просвещение. Через полчаса Бородавкин, обремененный добычей, въезжал с триумфом в
город, влача за собой множество пленников и заложников. И так как в числе их оказались некоторые военачальники и другие первых трех классов
особы, то он приказал обращаться с ними ласково (выколов, однако, для верности, глаза), а прочих сослать на каторгу.
Из-под нанкового [Нанковая —
особая хлопчатобумажная ткань, по имени китайского
города Нанкина, где она изготовлялась.] жилета торчала манишка, вся скомканная, запачканная и залитая.
Море, матросы, корабли и адмиралтейство сообщают
городу свой
особый отпечаток, такой же, как у нас в Кронштадте, только побольше, полюднее.
Эта Катя — cette charmante personne, [эта очаровательная
особа (фр.).] она разбила все мои надежды: теперь она пойдет за одним вашим братом в Сибирь, а другой ваш брат поедет за ней и будет жить в соседнем
городе, и все будут мучить друг друга.