Неточные совпадения
С позиций в нашу деревню
пришел на стоянку пехотный полк, давно уже бывший на
войне. Главный врач пригласил к себе на ужин делопроизводителя полка. Это был толстый и плотный чинуша, как будто вытесанный из дуба; он дослужился до титулярного советника из писарей. Наш главный врач, всегда очень скупой, тут не пожалел денег и усердно угощал гостя вином и ликерами. Подвыпивший гость рассказывал, как у них в полку ведется хозяйство, — рассказывал откровенно,
с снисходительною гордостью опытного мастера.
Интенданты были очень горды, что опоздали
с ними всего на месяц: в русско-турецкую
войну полушубки прибыли в армию только в мае [Впрочем, как впоследствии выяснилось, особенно гордиться было нечего: большое количество полушубков
пришло в армию даже не в мае, а через год после заключения мира. «Новое Время» сообщало в ноябре 1906 года: «В Харбин за последнее время продолжают прибывать как отдельные вагоны, так и целые поезда грузов интендантского ведомства, состоящих главным образом из теплой одежды.
Но отчего же так ужасны, так непроездны были дороги? В течение всей
войны мы отступали; ведь можно же было, — ну, хоть
с маленькою вероятностью, — предположить, что опять придется отступать. В том-то и было проклятие: самым верным средством против отступления у нас признавалось одно — упорно заявлять, что отступления не будет, упорно действовать так, чтобы никому не могла
прийти в голову даже мысль, будто возможно отступление.
Пришёл с войны один из Морозовых, Захар, с георгиевским крестом на груди, с лысой, в красных язвах, обгоревшей головою; ухо у него было оторвано, на месте правой брови — красный рубец, под ним прятался какой-то раздавленный, мёртвый глаз, а другой глаз смотрел строго и внимательно. Он сейчас же сдружился с кочегаром Кротовым, и хромой ученик Серафима Утешителя запел, заиграл:
Неточные совпадения
В этой неизвестности о
войне пришли мы и в Манилу и застали там на рейде военный французский пароход. Ни мы, ни французы не знали, как нам держать себя друг
с другом, и визитами мы не менялись, как это всегда делается в обыкновенное время. Пробыв там недели три, мы ушли, но перед уходом узнали, что там ожидали английскую эскадру.
С часу на час ждали парохода
с ост-индской почтой; и если б она
пришла с известием о
войне, нашу шкуну могли бы захватить английские военные суда.
Вот этот-то профессор, которого надобно было вычесть для того, чтоб осталось девять, стал больше и больше делать дерзостей студентам; студенты решились прогнать его из аудитории. Сговорившись, они
прислали в наше отделение двух парламентеров, приглашая меня
прийти с вспомогательным войском. Я тотчас объявил клич идти
войной на Малова, несколько человек пошли со мной; когда мы
пришли в политическую аудиторию, Малов был налицо и видел нас.
Говорили, будто из Хивы
пришли коней закупать и хотят там у себя дома
с кем-то
войну делать, а
с кем — не сказывают, но только все татарву против русских подущают.
Недели через три после состояния приказа, вечером, Петр Михайлыч, к большому удовольствию капитана, читал историю двенадцатого года Данилевского […историю двенадцатого года Данилевского. — Имеется в виду книга русского военного историка А.И.Михайловского-Данилевского (1790—1848) «Описание Отечественной
войны в 1812 году».], а Настенька сидела у окна и задумчиво глядела на поляну, облитую бледным лунным светом. В прихожую
пришел Гаврилыч и начал что-то бунчать
с сидевшей тут горничной.