Я ему говорю: все равно, пусть
новый больной уж лучше ляжет на доски; придет, может быть, просто истомленный голодом и усталостью, а у нас заразится дизентерией.
Неточные совпадения
В приемную прибывали все
новые партии
больных. Солдаты были изможденные, оборванные, во вшах; некоторые заявляли, что не ели несколько дней. Шла непрерывная толчея, некогда и негде было присесть.
Помещения были готовы, мы собирались перевести в них
больных из шатров. Вдруг
новый приказ: всех
больных немедленно эвакуировать на санитарный поезд, госпиталям свернуться и идти — нам в деревню Суятунь, султановскому госпиталю — в другую деревню. Все мы облегченно вздохнули: слава богу! будем стоять отдельно от Султанова!
В конце ноября мы получили
новый приказ — передвинуться за две версты на юг, в деревню Мозысань, где уж почти два месяца спокойно, никем не тревожимый, стоял султановский госпиталь. Мы опять эвакуировали всех
больных, свернули госпиталь и перешли в Мозысань. Опять началась отделка фанз под
больных. Но теперь она шла на широкую ногу.
Помещение сестер было очень небольшое.
Новая сестра сильно стеснила всех своими сундуками и чемоданами. Наши сестры дулись. Но
новая сестра как будто этого не замечала, держалась мило и добродушно. Она сообщила сестрам, что ужасно боится
больных, что вида крови совсем не выносит.
В седьмом часу утра я услышал кругом шум и ходьбу. Это сажали в санитарный поезд
больных из гунчжулинских госпиталей. Я вышел на платформу. В подходившей к вокзалу
новой партии
больных я увидел своего приятеля с ампутированной рукой. Вместе с другими его отправляли в Харбин. Мы проговорили с ним часа полтора, пока стоял санитарный поезд.
Мы простояли день, другой. На имя главного врача одного из госпиталей пришел
новый приказ Четыркина, — всем госпиталям развернуться, и такому-то госпиталю принимать тяжело-раненых, такому-то — заразных
больных и т. д. Нашему госпиталю предписывалось принимать «легко-больных и легко-раненых, до излечения». Все хохотали. Конечно, ни один из госпиталей не развернулся, потому что принимать было некого.
Когда фельдшер стал искать
нового больного, ему указали на конец коридора; он стоял здесь, прильнувши лицом к стеклу стеклянной садовой двери, и пристально смотрел на цветник.
Люди знали бы, что каждый
новый больной представляет собою новую, неповторяющуюся болезнь, чрезвычайно сложную и запутанную, разобраться в которой далеко не всегда может и врач со всеми его знаниями.
Я это и сам видел… Уж и теперь, когда больных было мало, то и дело приходилось ощущать недостаток в людях; а прибудь сейчас в барак хоть двое
новых больных, — и мы остались бы совершенно без рук. Я отправился в отделение для выздоравливающих и предложил Степану Бондареву поступить к нам в служители, — он уже поправился и собирался выписываться из больницы. Степан согласился.
Неточные совпадения
Поля совсем затоплены, // Навоз возить — дороги нет, // А время уж не раннее — // Подходит месяц май!» // Нелюбо и на старые, //
Больней того на
новые // Деревни им глядеть.
Туман, застилавший всё в ее душе, вдруг рассеялся. Вчерашние чувства с
новой болью защемили
больное сердце. Она не могла понять теперь, как она могла унизиться до того, чтобы пробыть целый день с ним в его доме. Она вошла к нему в кабинет, чтоб объявить ему свое решение.
Впрочем, в ожидании поры исполнять в больших размерах свои планы, Кити и теперь, на водах, где было столько
больных и несчастных, легко нашла случай прилагать свои
новые правила, подражая Вареньке.
Сам
больной, вымытый и причесанный, лежал на чистых простынях, на высоко поднятых подушках, в чистой рубашке с белым воротником около неестественно тонкой шеи и с
новым выражением надежды, не спуская глаз, смотрел на Кити.
Новый доктор достал трубочку и прослушал
больного, покачал головой, прописал лекарство и с особенною подробностью объяснил сначала, как принимать лекарство, потом — какую соблюдать диэту.