Неточные совпадения
Показали ему розеолы, — «неясны»; увеличенную селезенку, — «неясна»… А больные переполняли околоток. Тут же происходил амбулаторный прием. Тифозные, выходя из фанзы за нуждою,
падали в обморок. Младшие врачи возмутились и налегли
на старшего. Тот, наконец, подался, пошел к
командиру полка. Полковник заволновался.
— Вы слышали? Весь обоз нашего корпусного
командира попал в руки японцам! — сообщил он. — Ох, и рад же я! Сам, подлец, удрал, никого об отступлении не известил. Мы из-за него весь свой обоз потеряли. Вот только что
на нас, то и осталось!
Вечером денщики рассказали нам: недели полторы назад обозные солдаты случайно наткнулись
на зарытый каолян и сообщили о нем своему
командиру. Капитан дал каждому по три рубля, чтоб никому не говорили, и глухою ночью, когда все
спали, перетаскал с этими солдатами каолян в свои амбары.
Неточные совпадения
В сенях, за вытащенным из избы столиком, сидел известный нам старый трубач и пил из медного чайника кипяток, взогретый
на остатках спирта командирского чая; в углу,
на куче мелких сосновых ветвей,
спали два повстанца, состоящие
на ординарцах у
командира отряда, а задом к ним с стеариновым огарочком в руках, дрожа и беспрестанно озираясь, стоял сам стражник.
На одной из кроватей
спал моряк, совершенно одетый,
на другой, перед столом,
на котором стояло две бутылки начатого вина, сидели разговаривавшие — новый полковой
командир и адъютант.
Потом он спотыкнулся и
упал на что-то — это был ротный
командир (который был ранен впереди роты и, принимая юнкера зa француза, схватил его за ногу).
Меня он любил, как лучшего строевика, тем более что по представлению Вольского я был
командиром полка назначен взводным, старшим капральным, носил не два, а три лычка
на погонах и за болезнью фельдфебеля Макарова занимал больше месяца его должность; но в ротную канцелярию, где жил Макаров, «не переезжал» и продолжал жить
на своих нарах, и только фельдфебельский камчадал каждое утро еще до свету, пока я
спал, чистил мои фельдфебельские, достаточно стоптанные сапоги, а ротный писарь Рачковский, когда я приходил заниматься в канцелярию, угощал меня чаем из фельдфебельского самовара.
Велиткин, высокого роста, стоял
на правом фланге третьим, почти рядом с ротным
командиром. Вдруг он вырвался из строя и бросился к Вольскому. Преступление страшнейшее, караемое чуть не расстрелом. Не успели мы прийти в себя, как Велиткин
упал на колени перед Вольским и слезным голосом взвыл: