Неточные совпадения
Другая работала в одном из тыловых госпиталей и перевелась к нам, узнав, что мы
идем на передовые
позиции.
29 сентября пальба особенно усилилась. Пушки гремели непрерывно, вдоль
позиций как будто с грохотом валились друг
на друга огромные шкапы. Снаряды со свистом уносились вдаль, свисты сливались и выли, как вьюга… Непрерывно трещал ружейный огонь.
Шли слухи, что японцы обошли наше правое крыло и готовы прорвать центр. К нам подъезжали конные солдаты-ординарцы, спрашивали, не знаем ли мы, где такой-то штаб. Мы не знали. Солдат в унылой задумчивости пожимал плечами.
На позициях были холод, лишения, праздное стояние с постоянным нервным напряжением от стерегущей опасности. За
позициями,
на отдыхе,
шло беспробудное пьянство и отчаянная карточная игра. То же самое происходило и в убогих мукденских ресторанах.
На улицах Мукдена китайские ребята зазывали офицеров к «китайска мадама», которые, как уверяли дети, «шибко шанго». И кандидаты
на дворе фанзы часами ждали своей очереди, чтоб лечь
на лежанку с грязной и накрашенной четырнадцатилетней китаянкой.
— Погнал нас японец с
позиций, бежал я, бежал… Пристал к госпиталю,
пошел с ним. Стали по госпиталю шрапнелями бить, я опять побежал. Вижу, фурманка стоит с лошадью. Отрезал постромки, сел и поехал.
На дороге мешок с сухарями поднял, концертов (консервов), ячменю забрал для лошади — и еду вот… Расчудесно!..
В штабе и лазарете говорили о возможности близкого отступления. Рассказывали, что впереди
на восемьдесят верст нигде не находят японцев, что они где-то глубоким обходом
идут на север. Рассказывали, что японцы прислали нам приглашение разговеться у них
на пасху в Харбине. Вспоминали, как они недавно приглашали нас
на блины в Мукден… Решено, как передавали, бросить сыпингайские
позиции и отступить за Сунгари, к Харбину.
Мимо нас проводили с
позиций на станцию партии пленных японцев и хунхузов. Вместе с ними под конвоем
шли и обезоруженные русские солдаты. Мы спрашивали конвойных...
Была уже половина сентября. Мы ждали ратификации мирного договора, чтобы
идти на зимние стоянки за Куанчензы. Еще в начале августа нас придвинули к
позициям, мы развернули госпиталь и работали.
Настроение солдат становилось все грознее. Вспыхнул бунт во Владивостоке, матросы сожгли и разграбили город. Ждали бунта в Харбине. Здесь,
на позициях, солдаты держались все более вызывающе, они задирали офицеров, намеренно
шли на столкновения. В праздники, когда все были пьяны, чувствовалось, что довольно одной искры, — и
пойдет всеобщая, бессмысленная резня. Ощущение было жуткое.
— Ничего не поделаешь, батенька. Привык в боях. Кто на войне не был, богу не маливался. Знаете? Прекрасная русская поговорка. Там, голубчик, поневоле научишься молиться. Бывало,
идешь на позицию — пули визжат, шрапнель, гранаты… эти самые проклятые шимозы… но ничего не поделаешь — долг, присяга — идешь! А сам читаешь про себя: «Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое, да приидет царствие твое, да будет воля твоя, яко на небеси…»
Неточные совпадения
На пятый день отправились обратно в Навозную слободу и по дороге вытоптали другое озимое поле.
Шли целый день и только к вечеру, утомленные и проголодавшиеся, достигли слободы. Но там уже никого не застали. Жители, издали завидев приближающееся войско, разбежались, угнали весь скот и окопались в неприступной
позиции. Пришлось брать с бою эту
позицию, но так как порох был не настоящий, то, как ни палили, никакого вреда, кроме нестерпимого смрада, сделать не могли.
— Мы, наконец, дошли до пределов возможного и должны остановиться, чтоб, укрепясь
на занятых
позициях, осуществить возможное, реализовать его, а там история укажет, куда и как нам
идти дальше. Я — кончил.
—
На кой черт надо помнить это? — Он выхватил из пазухи гранки и высоко взмахнул ими. — Здесь
идет речь не о временном союзе с буржуазией, а о полной, безоговорочной сдаче ей всех
позиций критически мыслящей разночинной интеллигенции, — вот как понимает эту штуку рабочий, приятель мой, эсдек, большевичок… Дунаев. Правильно понимает. «Буржуазия, говорит, свое взяла, у нее конституция есть, а — что выиграла демократия, служилая интеллигенция? Место приказчика у купцов?» Это — «соль земли» в приказчики?
Вечером, в субботу, когда с Сибирской пристани
шли домой ватаги крючников-татар, мы, заняв
позиции, где-нибудь
на перекрестке, начинали швырять в татар лаптями.
Я, дальнозоркий, вижу только два темных пятнышка. Кочетов принес бинокль, но в бинокль я вижу немного больше, чем простым глазом. Мы с Кочетовым обсуждаем план защиты
позиции, если будет десант, и постановляем: биться до конца в случае высадки десанта и
послать бегом сообщить
на Цисквили, где есть телеграф с Озургетами. Корабли приближались, Галям уже видит: