Неточные совпадения
Садилось солнце. Неподвижно стояла на юге синеватая муть, слабо мигали далекие отсветы. Трава в лощине начинала роситься. Мягким теплом томил воздух, и раздражала
одежда на теле. Буйными, кипучими ключами била кругом жизнь. Носились птички, жужжали мошки. Травы выставляли свои
цветы и запахами, красками звали насекомых. Чуялась чистая, бессознательная душа деревьев и кустов.
Пьеро грустно удаляется. Через некоторое время на той же скамье обнаруживается пара влюбленных. Он в голубом, она в розовом, маски —
цвета одежд. Они вообразили себя в церкви и смотрят вверх, в купола.
Пришла весна. По мокрым улицам города, между навозными льдинками, журчали торопливые ручьи;
цвета одежд и звуки говора движущегося народа были ярки. В садиках за заборами пухнули почки дерев, и ветви их чуть слышно покачивались от свежего ветра. Везде лились и капали прозрачные капли… Воробьи нескладно подпискивали и подпархивали на своих маленьких крыльях. На солнечной стороне, на заборах, домах и деревьях, все двигалось и блестело. Радостно, молодо было и на небе, и на земле, и в сердце человека.
«Я нашел царя в глубоком унынии. Сей двор пышный казался тогда смиренной обителью иноков, черным
цветом одежды изъявляя мрачность души Иоанновой. Но судьбы Всевышнего неисповедимы — сама печаль царя, некогда столь необузданного, расположила его к умеренности и терпению слушать мои убеждения».
Широкая пепельного
цвета одежда его, похожая на епанчу [Епанча — длинный, широкий плащ; короткая суконная накидка у военных, введенная Петром I.], с длинным, перекинутым назад капюшоном, была опоясана ремнем.
Неточные совпадения
Друзья мои, вам жаль поэта: // Во
цвете радостных надежд, // Их не свершив еще для света, // Чуть из младенческих
одежд, // Увял! Где жаркое волненье, // Где благородное стремленье // И чувств и мыслей молодых, // Высоких, нежных, удалых? // Где бурные любви желанья, // И жажда знаний и труда, // И страх порока и стыда, // И вы, заветные мечтанья, // Вы, призрак жизни неземной, // Вы, сны поэзии святой!
В
одежде же Петра Петровича преобладали
цвета светлые и юношественные.
Пышно украшенный
цветами, зеленью, лентами, осененный красным знаменем гроб несли на плечах, и казалось, что несут его люди неестественно высокого роста. За гробом вели под руки черноволосую женщину, она тоже была обвязана, крест-накрест, красными лентами; на черной ее
одежде ленты выделялись резко, освещая бледное лицо, густые, нахмуренные брови.
Самгин встряхнул головой, не веря своему слуху, остановился. Пред ним по булыжнику улицы шагали мелкие люди в солдатской, гнилого
цвета,
одежде не по росту, а некоторые были еще в своем «цивильном» платье. Шагали они как будто нехотя и не веря, что для того, чтоб идти убивать, необходимо особенно четко топать по булыжнику или по гнилым торцам.
Его
одежда изобличала притязание на вкус и щегольскую небрежность: на нем было коротенькое пальто бронзового
цвета, вероятно с барского плеча, застегнутое доверху, розовый галстучек с лиловыми кончиками и бархатный черный картуз с золотым галуном, надвинутый на самые брови.