Неточные совпадения
Переплетная мастерская Семидалова, где работал Андрей Иванович, была большим заведением с прочной репутацией и широкими оборотами; одних
подмастерьев в ней было шестнадцать человек. Семидалов вел дело умело,
знал ходы и всегда был завален крупными заказами. С
подмастерьями обращался дружески, очень интересовался их личными делами и вообще старался быть с ними в близких отношениях; но это почему-то никак ему не удавалось, и
подмастерья его недолюбливали.
Больше всего Александру Михайловну поражало, что среди девушек не было решительно никаких товарищеских чувств. Все
знали, что Грунька Полякова, любовница Василия Матвеева, передает ему обо всем, что делается и говорится в мастерской, — и все-таки все разговаривали с нею, даже заискивали. И Александра Михайловна вспомнила, как покойный Андрей Иванович с товарищами жестоко, до полусмерти, избил однажды, на празднике иконы,
подмастерья Гусева, наушничавшего на товарищей хозяину.
Неточные совпадения
Зная щепетильность Петербурга в этом отношении, он решился лучше просидеть дома, пока не будет готово заказанное платье у Шармера, которое, наконец, на четвертый день было принесено благороднейшей наружности
подмастерьем.
— Мне бы,
знаете, и белье надобно было сделать, — говорил Миклаков, вытягивая, по требованью
подмастерья, то руку, то ногу. — Нет ли у вас знакомой мастерицы, которая бы мне совершила это в долг?
Слесарный
подмастерье, который, бывши один раз в Лейпциге, купил себе там на ярмарке иллюстрированный экземпляр «Парижских тайн» и
знал эту книгу как свои пять пальцев, уверял, что точно такая собака была у Дагобера.
Итак, Анне жилось изрядно; но прошел год, другой, и вдруг, совершенно опять неожиданно, объявила она, что выходит замуж. «Как? Что? За кого?..» — послышалось с разных сторон. На этот раз жених оказался
подмастерьем из портных. Каким образом, где сделано было знакомство, — никто не
знал. Все окончательно только ахнули, увидев жениха — человека ростом с наперсток, съеженного, с лицом желтым, как испеченная луковица, притом еще прихрамывающего на левую ногу, — ну, словом, как говорится, совершенного михрютку.
Пришел портной — тощий, хромой человек, надел на меня черный коленкоровый длинный саван с рукавами и заметал его сверху донизу. Потом пришел парикмахер. Я в нем
узнал того самого
подмастерья от Теодора, который только что меня брил, и мы дружелюбно улыбнулись друг другу. Парикмахер надел на мою голову черный парик с пейсами. Духовской вбежал в уборную и крикнул: «Васильев, гримируйтесь же!» Я сунул палец в какую-то краску, но сосед слева, суровый мужчина с глубокомысленным лбом, оборвал меня: