— Да неужели вы, дядя, не понимаете, что революция — не миндальный пряник, что она всегда делается так? Неужели вы никогда ничего не читали про великую французскую революцию, не слыхали про ее великанов, — Марата, Робеспьера, Сен-Жюста или хотя бы про вашего мелкобуржуазного Дантона? Они тоже не миндальные пряники пекли, а про них вы не говорите, что они
предали революцию… Ну, хорошо, мы предали. А вы, верные ее знаменосцы, — вы-то где же? Нас много, за нами стихия, а вы, — сколько вас?
Неточные совпадения
— И вот теперь все разбито, все затоптано! Что
пред этим прежние поражения! За самыми черными тучами, за самыми слякотными туманами чувствовалось вечно живое, жаркое солнце
революции. А теперь замутилось солнце и гаснет, мы морально разбиты,
революция заплевана, стала прибыльным ремеслом хама, сладострастною утехою садиста. И на это все смотреть, это все видеть — и стоять, сложив руки на груди, и сознавать, что нечего тебе тут делать. И что нет тебе места…
Не впервые Самгин слышал, что в голосах людей звучит чувство страха
пред революцией, и еще вчера он мог бы сказать, что совершенно свободен от этого страха.
— Мне кажется, что появился новый тип русского бунтаря, — бунтарь из страха
пред революцией. Я таких фокусников видел. Они органически не способны идти за «Искрой», то есть, определеннее говоря, — за Лениным, но они, видя рост классового сознания рабочих, понимая неизбежность революции, заставляют себя верить Бернштейну…
Неточные совпадения
«
Революция силами дикарей. Безумие, какого никогда не знало человечество. И
пред лицом врага. Казацкая мечта. Разин, Пугачев — казаки, они шли против Москвы как государственной организации, которая стесняла их анархическое своеволие. Екатерина правильно догадалась уничтожить Запорожье», — быстро думал он и чувствовал, что эти мысли не могут утешить его.
Он, Самгин, не ставил
пред собою вопроса о судьбе
революции, зная, что она кончилась как факт и живет только как воспоминание.
— Наша армия уже разбита, и мы — накануне
революции. Не нужно быть пророком, чтоб утверждать это, — нужно побывать на фабриках, в рабочих казармах. Не завтра — послезавтра
революция вспыхнет. Пользуясь выступлением рабочих, буржуазия уничтожит самодержавие, и вот отсюда начнется нечто новенькое. Если буржуазия, при помощи военщины, генералов, сумеет организоваться — пролетариат будет иметь
пред собой врага более опасного, чем царь и окружающие его.
— Германия не допустит
революции, она не возьмет примером себе вашу несчастную Россию. Германия сама пример для всей Европы. Наш кайзер гениален, как Фридрих Великий, он — император, какого давно ждала история. Мой муж Мориц Бальц всегда внушал мне: «Лизбет, ты должна благодарить бога за то, что живешь при императоре, который поставит всю Европу на колени
пред немцами…»
—
Пред нами — дилемма: или сепаратный мир или полный разгром армии и
революция, крестьянская
революция, пугачевщина! — произнес оратор, понизив голос, и тотчас же на него закричали двое: