Для того чтобы схемы понятий наполнялись жизненным содержанием и в сети разума уловлялась действительная, а не воображаемая рыба, надо, чтобы познание имело орган такого удостоверения действительности,
чувство реальности, которая не разлагается на отдельные признаки вещи, но их связывает собой в бытии.
Ибо такое общее
чувство реальности, помимо частных ощущений, бесспорно существует и опознается металогически, и оно составляет непреодолимое, хотя и не логическое, препятствие для идеалистической метафизики типа Гегеля, который, хотя и в замаскированной форме, принужден был капитулировать пред алогической стороной логического процесса.
Неточные совпадения
Итак, в религиозном переживании дано — и в этом есть самое его существо — непосредственное касание мирам иным, ощущение высшей, божественной
реальности, дано
чувство Бога, притом не вообще, in abstracto, но именно для данного человека; человек в себе и чрез себя обретает новый мир, пред которым трепещет от страха, радости, любви, стыда, покаяния.
Справедливо, что всякая
реальность, будет ли то чужое «я» или внешний мир, установляется не рассудочно, но интуитивно, причем интуиция действительности имеет корни в
чувстве действенности, т. е. не гносеологические, но праксеологические [Ср. мою «Философию хозяйства», главу о «природе науки».].
Это учение Беме глубоко чуждо духу Каббалы, знакомство с которой у него несомненно, ибо эротическая метафизика Каббалы, при некотором внешнем сходстве с бемизмом (исходный андрогинизм Адама), проникнута
чувством глубочайшей изначальности и
реальности пола.
И вот все греховные страсти создают свои миры фантазм, нарушают и разрушают первичное
чувство реальности, делают человека антиреалистом, идеалистом в дурном смысле слова.
Неточные совпадения
Но при этом я не терял
чувства и сознания так называемых «
реальностей», мог о них рассудительно говорить.
Я ведь не верю, не признаю и по своему непосредственному
чувству, и по сознательному своему миропониманию, что «объективность» есть подлинная
реальность, первореальность.
Для меня характерно сильное
чувство, что этим принудительно данным миром не исчерпывается
реальность, что есть иной мир,
реальность метафизическая, что мы окружены тайной.
Сознательный переход от отвлеченной философии самодовлеющего рассудка к конкретной философии целостной жизни духа, не философии
чувства, а философии органического духа, раскрывает возможность положительного решения проблем
реальности, свободы, личности.
— В Германии, — мимоходом буркнул ей Полояров. — А во-вторых, какая же это
реальность, — продолжал он, — коли вдруг ведьм повыдумывал да Гамлетову тень еще там, да черт знает что!.. Или вдруг относится серьезно к такому пошлому
чувству, как ревность, и драму на этом строить! Ведь узкость, узкость-то какая! А дураки рот разевают да кричат ему: гений! гений!.. Плевка он стоит, этот ваш гений!