Софийная душа мира закрыта многими покрывалами, как Саисская богиня [В неоконченной философской повести Новалиса «Ученики в Саисе»
рассказана история двух влюбленных — Гиацинта и Розенблютхен, живущих на одной улице.
Я напился. Вода была тепла, но не испорчена, и притом ее было много. Я проживу еще несколько дней. Помнится, в «Физиологии обыденной жизни» сказано, что без пищи человек может прожить больше недели, лишь бы была вода. Да, там еще
рассказана история самоубийцы, уморившего себя голодом. Он жил очень долго, потому что пил.
В нем"спонтанно"(выражаясь научно-философским термином) зародилась мысль написать большой роман, где бы была
рассказана история этического и умственного развития русского юноши, — с годов гимназии и проведя его через два университета — один чисто русский, другой — с немецким языком и культурой.
Неточные совпадения
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для
истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет
рассказана здесь с некоторыми подробностями.
— А вы, батюшка учитель, сядьте-ка, да потолкуемте! Вы, я вижу, человек очень хороший и покладливый, — начал, оставшись с ним наедине, Термосесов и в пять минут заставил Варнаву рассказать себе все его горестное положение и дома и на полях, причем не были позабыты ни мать, ни кости, ни Ахилла, ни Туберозов, при имени которого Термосесов усугубил все свое внимание; потом
рассказана была и недавнишняя утренняя военная
история дьякона с комиссаром Данилкой.
И на первых же порах в мое редакторство попалась повесть какого-то начинающего автора из провинции из быта кавалерийского полка, где
рассказана была
история двух закадычных приятелей. Их прозвали в полку"Сиамские близнецы". Разумеется, она попала к военному цензору, генералу из немцев, очень серьезному и щекотливому насчет военного престижа.
Но моя"
история"с Самойловым, совершенно неожиданно для меня, попала в заграничные газеты, сначала в"Nord", а потом в"Independence Beige", где она была
рассказана в очень сочувственном мне тоне.