Неточные совпадения
Вне же этики религия, по Канту, не
имеет и не должна
иметь особого бытия: независимая
от морали религиозность, непосредственное почитание
Бога, связанное с положительной религией, неизменно клеймится Кантом как «Abgötterei, Fetischmachen, Afterdienst» [Идолопоклонство, фетишизм, пережиток (нем.).] и под. (см., напр., в Die Religion innerhalb der blossen Vernunft, Reclam, 193 и passim), и лишь ограничение понимания религии рамками чистой морали предохраняет, по его мнению, теологию
от превращения в «теософию или демонологию», а «религию — в теургию или идололатрию» (Kritik der Urtheilskraft, Reclam, 358) [Кант И. Соч...
С. 252).], между тем как религия
имеет дело с положительной бесконечностью, с трансцендентным и абсолютным
Богом, подающим нам вечную жизнь, упокояющим и спасающим
от распаленного колеса «дурной бесконечности», этой бешеной, ненасытной «эволюции».
«Религия не
имеет никакого отншения даже и к этому знанию (т. е. такому, в котором «естествознание восходит
от законов природы к высочайшему и вселенскому Управителю» и II котором «вы не познаете природы, не постигая вместе с тем и
Бога»), ее сущность постигается вне участия последнего.
Отвлечение в применении к
Богу от всяких положительных определений, как связанных с тварностью, красной нитью проходит систему Эккегарта, этому соответствует и главная религиозная добродетель, им проповедуемая, — Abgeschiedenheit, отрешенность, которая выше любви, выше смирения: «
Бог не
имеет имени, ибо никто не может о Нем что-либо высказать или узнать.
Как же можно Ему
иметь особое, отличающее Его
от других имя, раз Он весь есть сущность и притом всякая сущность!» «Никто не знает
Бога, кроме самого
Бога.
Ибо пока она
имеет Бога, познает, знает, до тех пор она отделена
от Бога.
Ибо то, что
бог называется «
Богом», это
имеет Он
от тварей.
«Если бы держал Он когда-либо в себе совет, каким образом открыться, то Его откровение не было бы
от вечности, вне чувства и места, стало быть, и тот совет должен был бы
иметь начало и стать причиной в Божестве, ради которой
Бог совещался в Троице Своей, должны бы быть, следовательно, в
Боге мысли, которые явились Ему как бы в виде образов, когда Он хотел идти навстречу вещам.
Это возникновение не может мыслиться по категории причинной связи, мир не есть следствие, а
Бог не есть его причина, и это не только потому, что
Бог понятый как первопричина уже включается в причинную цепь, в область относительного, но и потому, что causa aequat effectum [Причина равна действию (лат.).], причина объясняет следствие, лишь находясь с ним в той же плоскости, при творении же мы
имеем, μετάβασις εις άλλο γένος, скачок
от Абсолютного к относительному, и причинное объяснение здесь не пользует нимало.
«Я прошу вас, — резюмирует Шеллинг, — считать установленным следующее: 1) Существо того, что Н. 3. называет Сыном, есть вечно в
Боге и как поглощенное в actus purissimus божественной жизни, само с
Богом, θεός. 2) С того момента (von da), как Отец усматривает в образах своего бытия возможность другого бытия, или того момента, как ему эти образы являются как потенции, т. е., стало быть,
от вечности, с того момента как он есть Отец, вторая потенция представляется ему как будущий Сын, он, стало быть, уже
имеет в ней будущего Сына, которого он в ней наперед познает, в котором он собственно принимает план (Vorsatz) мира.
София, хотя не есть Абсолютное или
Бог, но
имеет то, что
имеет, непосредственно
от Бога или абсолютным образом, она свободна
от погруженности в ничто, свойственной мировому бытию.
Он не
имеет своей собственной мощи, но ее получает
от Бога, есть слава Слова Божия.
Откровение мира в Красоте есть тот «святой Иерусалим, который нисходит с неба
от Бога» и «
имеет славу Божию» (Откров.
Змей прельщал прародителей возможностью стать как
боги, т. е. завлекал их на путь притязательной, себялюбивой множественности, возбуждал желание каждому стать
богом, будучи тварью,
иметь все для себя, как бы
от себя.
Ибо зло в неустойчивом
имеет и часть блага, ибо
от Бога вышло и в
Боге находится.
«Будете как
боги»:
имея в себе образ Божий как повторение Первообраза, ощутите его как самостоятельно,
от себя обладаемую сущность.
Напротив, напряженность одного мужского начала в жизни духа приводит к мятежу против
Бога, имеющему первообраз в восстании Денницы, который отрекся
от женственной стихии духа, захотел все
иметь от себя, по-мужски, и сделался — дьяволом.
«Дух ангелов не есть оживляющий, потому что не получил
от Бога, соединенного с духом, из земли тела, чтобы
иметь силу оживлять и сохранять его.
— Ты спрашиваешь нас, любо ли нам от цесаря хотеть кралем поставлену быть на нашей земле. Знай, лицарь Поплев, мы, божиею милостию, государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей; поставление
имеем от бога, как наши прародители, так и мы, и просим только бога, чтобы он дал нам и нашим детям и до века в том быть, как мы ныне государи на своей земле. А поставления как мы наперед сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим.
Неточные совпадения
Роковое значение
имели слова ап. Павла: «Несть бо власть, аще не
от Бога», которые не
имели никакого религиозного значения, а лишь временное, историческое значение.
Слова же «несть бо власть, аще не
от Бога», которые
имели роковое значение, сплошь да рядом означали сервилизм и оппортунизм в отношении к государственной власти, ничего общего с христианством не имеющих.
«И почему бы сие могло случиться, — говорили некоторые из иноков, сначала как бы и сожалея, — тело
имел невеликое, сухое, к костям приросшее, откуда бы тут духу быть?» — «Значит, нарочно хотел
Бог указать», — поспешно прибавляли другие, и мнение их принималось бесспорно и тотчас же, ибо опять-таки указывали, что если б и быть духу естественно, как
от всякого усопшего грешного, то все же изошел бы позднее, не с такою столь явною поспешностью, по крайности чрез сутки бы, а «этот естество предупредил», стало быть, тут никто как
Бог и нарочитый перст его.
— Ну да, то есть я хотела сказать: она ко мне приехала и я приняла ее; вот о чем я хочу теперь объясниться с вами, Федор Иваныч. Я, слава
богу, заслужила, могу сказать, всеобщее уважение и ничего неприличного ни за что на свете не сделаю. Хоть я и предвидела, что это будет вам неприятно, однако я не решилась отказать ей, Федор Иваныч, она мне родственница — по вас: войдите в мое положение, какое же я
имела право отказать ей
от дома, — согласитесь?
—
От нас,
от нас, поверьте мне (он схватил ее за обе руки; Лиза побледнела и почти с испугом, но внимательно глядела на него), лишь бы мы не портили сами своей жизни. Для иных людей брак по любви может быть несчастьем; но не для вас, с вашим спокойным нравом, с вашей ясной душой! Умоляю вас, не выходите замуж без любви, по чувству долга, отреченья, что ли… Это то же безверие, тот же расчет, — и еще худший. Поверьте мне — я
имею право это говорить: я дорого заплатил за это право. И если ваш
бог…