А Лебедянцев, хотя и товарищ мой по университету, но, живя здесь, в Москве, выработал себе невозможный какой-то тон, так что у меня
не выходит с ним никогда хорошего товарищеского разговора.
Неточные совпадения
Надо будет ехать в имение, если он поладит
с одним из арендаторов. Все это скучно, несносно и его поддерживает только то, что, так или иначе, он покончит, и тогда всякая связь
с Россией будет порвана, никакого повода возвращаться домой… Надоело ему выше всякой меры дрожать за падение курса русских бумажек. Один год получишь пятьдесят тысяч франков, а другой и сорока
не выйдет… Свободные деньги он давно перевел за границу, купил иностранных бумаг и полегоньку играет ими на парижской бирже.
Ревности он к ней
не чувствовал. Помнится ему, что года через полтора после их сближения стал он замечать, что она сделалась гораздо мягче, чаще
выходила со двора, очень молодилась. Быть может, она его обманывала и тогда, и позднее, но он
не хотел волноваться из-за этого.
С годами сожительство приняло характер чего-то обязательного, и, после формального развода по новому закону, она, видимо, начала готовиться к вступлению
с ним в брак.
— И все-таки, как бы
не обиделась! —
с видимою тревогой выговорил Стягин. — Боюсь, что
выйдет путаница: ведь они друг друга
не знают… Я ей показал портрет, описал фигуру и лицо горничной…
—
С этого и началось… Приревновала. Вера Ивановна девушка умнейшая… и виду
не подала, а ходить перестала. И взять теперь, как она ухаживала за барином, когда он ночи напролет мучился, и какое от этих,
с позволения сказать, халд успокоение
вышло.
Когда ребенок родился, она стала прятать его от людей,
не выходила с ним на улицу, на солнце, чтобы похвастаться сыном, как это делают все матери, держала его в темном углу своей хижины, кутая в тряпки, и долгое время никто из соседей не видел, как сложен новорожденный, — видели только его большую голову и огромные неподвижные глаза на желтом лице.
Неточные совпадения
Как только имел я удовольствие
выйти от вас после того, как вы изволили смутиться полученным письмом, да-с, — так я тогда же забежал… уж, пожалуйста,
не перебивайте, Петр Иванович!
«Ты — бунтовщик!» —
с хрипотою // Сказал старик; затрясся весь // И полумертвый пал! // «Теперь конец!» — подумали // Гвардейцы черноусые // И барыни красивые; // Ан
вышло —
не конец!
С Ермилом денег
не было, // Уж сам ли он сплошал, // Схитрили ли подьячие, // А дело
вышло дрянь!
Не ветры веют буйные, //
Не мать-земля колышется — // Шумит, поет, ругается, // Качается, валяется, // Дерется и целуется // У праздника народ! // Крестьянам показалося, // Как
вышли на пригорочек, // Что все село шатается, // Что даже церковь старую //
С высокой колокольнею // Шатнуло раз-другой! — // Тут трезвому, что голому, // Неловко… Наши странники // Прошлись еще по площади // И к вечеру покинули // Бурливое село…
С ребятами,
с дево́чками // Сдружился, бродит по лесу… // Недаром он бродил! // «Коли платить
не можете, // Работайте!» — А в чем твоя // Работа? — «Окопать // Канавками желательно // Болото…» Окопали мы… // «Теперь рубите лес…» // — Ну, хорошо! — Рубили мы, // А немчура показывал, // Где надобно рубить. // Глядим:
выходит просека! // Как просеку прочистили, // К болоту поперечины // Велел по ней возить. // Ну, словом: спохватились мы, // Как уж дорогу сделали, // Что немец нас поймал!