Неточные совпадения
Полвека и даже больше проходит в моей памяти, когда я сближаю те личности и фигуры, которые все уже кончили жизнь: иные — на каторге, другие — на чужбине.
Судьба их была разная: одни умирали в Сибири колодниками (как, например, М.Л.Михайлов); а другие не были даже беглецами, изгнанниками (как Г.Н.Вырубов), но все-таки доживали вне отечества, превратившись в «граждан»
чужой страны, хотя и по собственному выбору и желанию, без всякой кары со стороны русского правительства.
А давно ли она с такой уверенностью ворочала своей и
чужой судьбой, была так умна, сильна! И вот настал ее черед дрожать, как девочке! Стыд за прошлое, пытка самолюбия за настоящее, фальшивое положение терзали ее… Невыносимо!
Ябедник, обладавший острым пером, знанием законов и судопроизводства, внушал среднему обывателю суеверный ужас. Это был злой волшебник, знающий магическое «слово», которое отдает в его руки
чужую судьбу. Усадьба Антона Банькевича представляла нечто вроде заколдованного круга.
Неточные совпадения
С тех пор как я живу и действую,
судьба как-то всегда приводила меня к развязке
чужих драм, как будто без меня никто не мог бы ни умереть, ни прийти в отчаяние!
И начинает понемногу // Моя Татьяна понимать // Теперь яснее — слава Богу — // Того, по ком она вздыхать // Осуждена
судьбою властной: // Чудак печальный и опасный, // Созданье ада иль небес, // Сей ангел, сей надменный бес, // Что ж он? Ужели подражанье, // Ничтожный призрак, иль еще // Москвич в Гарольдовом плаще, //
Чужих причуд истолкованье, // Слов модных полный лексикон?.. // Уж не пародия ли он?
Отец его, провинциальный подьячий старого времени, назначал было сыну в наследство искусство и опытность хождения по
чужим делам и свое ловко пройденное поприще служения в присутственном месте; но
судьба распорядилась иначе. Отец, учившийся сам когда-то по-русски на медные деньги, не хотел, чтоб сын его отставал от времени, и пожелал поучить чему-нибудь, кроме мудреной науки хождения по делам. Он года три посылал его к священнику учиться по-латыни.
Она чувствовала условную ложь этой формы и отделалась от нее, добиваясь правды. В ней много именно того, чего он напрасно искал в Наташе, в Беловодовой: спирта, задатков самобытности, своеобразия ума, характера — всех тех сил, из которых должна сложиться самостоятельная, настоящая женщина и дать направление своей и
чужой жизни, многим жизням, осветить и согреть целый круг, куда поставит ее
судьба.
В чувстве этом было и то, что предложение Симонсона разрушило исключительность его поступка, уменьшало в глазах своих и
чужих людей цену жертвы, которую он приносил: если человек, и такой хороший, ничем не связанный с ней, желал соединить с ней
судьбу, то его жертва уже не была так значительна.