Мне было занимательно поближе
присмотреться к нему. Сквозь его болтовню, прибаутки, своего рода юродство сквозил здравый рассудок, наблюдательность, юмор и довольно тонкое понимание людей.
Неточные совпадения
К быту крепостных крестьян я в оба приезда на вакации и впоследствии, в наезды из Дерпта, достаточно
присматривался, ходил по избам, ездил на работы, много расспрашивал и старых дворовых, и старост, и баб. Когда дошел в Дерпте до пятого курса медицинского факультета, то лечил и мужиков и дворовых.
Мы проводили дни в откровенных беседах, я очень много читал, немного
присматривался к хозяйству, лечил крестьян, ездил
к соседям, с возрастающим интересом приглядывался и прислушивался ко всему, что давали тогдашняя деревня, помещики и крестьяне.
Крестьянство всегда интересовало меня. Студентом я стал входить с ним в большее общение и
присматриваясь к хозяйству отца и как студент медицины, когда начал полегоньку полечивать его крестьян.
Мое личное знакомство с Александром Николаевичем продолжалось много лет; но больше
к нему я
присматривался в первое время и в Петербурге, где он обыкновенно жил у брата своего (тогда еще контрольного чиновника, а впоследствии министра), и в Москве, куда я попал
к нему зимой в маленький домик у"Серебряных"бань, где-то на Яузе, и нашел его в обстановке, которая как нельзя больше подходила
к лицу и жизни автора"Банкрута"и"Бедность — не порок".
Да и сама личность отзывалась, когда я
к нему стал
присматриваться, чем-то не тогдашним, не Петербургом и Москвой 60-х годов, а смесью некоторого либерализма с недостаточным пониманием того,
к чему льнуло тогда передовое русское общество.
Там я запирался и диктовал первую часть моего нового романа"Земские силы"(не предвидя еще, что он останется неоконченным за прекращением журнала), по вечерам ездил в гости и в клуб, где
присматривался к местному обществу.
В усадьбе французской помещицы средней руки было весьма способно
присмотреться к деревне и быту самих помещиков.
Я шел по Regent-Street в обществе А.И.Бенни и Роль-стона и не знаю, какая внезапная ассоциация идей привела меня
к такому же внезапному выводу о полной моральной несостоятельности наших светских женщин. Но это явилось мне не в виде сентенции, а в образе молодой женщины из того «круга»,
к которому я достаточно
присмотрелся в Петербурге в сезоны 1861–1865 годов.
— Я чтоб видеть вас пришла, — произнесла она,
присматриваясь к нему с робкою осторожностью. Оба с полминуты молчали. Версилов опустился опять на стул и кротким, но проникнутым, почти дрожавшим голосом начал:
Когда все было схоронено, когда даже шум, долею вызванный мною, долею сам накликавшийся, улегся около меня и люди разошлись по домам, я приподнял голову и посмотрел вокруг: живого, родного не было ничего, кроме детей. Побродивши между посторонних, еще
присмотревшись к ним, я перестал в них искать своих и отучился — не от людей, а от близости с ними.
И вдруг, согнувшись, над лопатой, он замолчал, замер; я
присмотрелся к нему — из его маленьких, умных, как у собаки, глаз часто падали на землю мелкие слезы.
Неточные совпадения
Левин внимательнее
присмотрелся к Ваньке Парменову и его жене.
Пока он рассказывал, Самгин
присмотрелся и увидал, что по деревне двигается на околицу
к запасному магазину густая толпа мужиков, баб, детей, — двигается не очень шумно, а с каким-то урчащим гулом; впереди шагал небольшой, широкоплечий мужик с толстым пучком веревки на плече.
Но, хотя речи были неинтересны, люди все сильнее раздражали любопытство. Чего они хотят?
Присматриваясь к Стратонову, Клим видел в нем что-то воинствующее и, пожалуй, не удивился бы, если б Стратонов крикнул на суетливого, нервозного рыженького:
Он справился о температуре, о докторе, сказал несколько обычных в таких случаях — утешающих слов,
присмотрелся к лицу Варвары и решил:
— Место — неуютное. Тоскливо. Смотришь вокруг, — говорил Дмитрий, — и возмущаешься идиотизмом власти, их дурацкими приемами гасить жизнь. Ну, а затем,
присмотришься к этой пустынной земле, и как будто почувствуешь ее жажду человека, — право! И вроде как бы ветер шепчет тебе: «Ага, явился? Ну-ко, начинай…»