Неточные совпадения
Учитель словесности уже не так верил в мои таланты. В следующем учебном году я, не смущаясь, однако, приговором казанского профессора, написал нечто вроде продолжения похождений моего героя, и в довольно обширных размерах. Место действия был опять Петербург, куда я не попадал до 1855 года. Все это было сочинено по разным
повестям и очеркам, читанным в
журналах, гораздо больше, чем по каким-нибудь устным рассказам о столичной жизни.
Такая попытка показывает, что я после гимназической моей беллетристики все-таки мечтал о писательстве; но это не отражалось на моей тогдашней литературности. В первую зиму я читал мало, не следил даже за
журналами так, как делал это в последних двух классах гимназии, не искал между товарищами людей более начитанных, не
вел разговоров на чисто литературные темы. Правда, никто вокруг меня и не поощрял меня к этому.
А беллетристика второй половины 50-х годов очень сильно увлекала меня. Тогда именно я знакомился с новыми вещами Толстого, накидываясь в
журналах и на все, что печатал Тургенев. Тогда даже в корпорации"Рутения"я делал реферат о"Рудине". Такие
повести, как"Ася","Первая любовь", а главное,"Дворянское гнездо"и"Накануне", следовали одна за другой и питали во мне все возраставшее чисто литературное направление.
Это сказалось только на подписке следующего года, которая вдруг сильнейшим образом упала. Но я не думаю, чтобы это вызвано было только историей с госпожой Толмачевой. Вообще
журнал издавался неисправно, и сам П.И. впоследствии горько жаловался мне на то, как
вели дело его пайщики-соредакторы.
Но распущенность писательских нравов не
вела вовсе к закреплению товарищеского духа. Нетрудно было мне на первых же порах увидать, что редакции
журналов (газеты тогда еще не играли роли) все более и более обособляются и уже готовы к тем ужасным схваткам, которые омрачили и скором времени петербургский журнализм небывалым и впоследствии цинизмом ругани.
Одно могу утверждать: денежные расчеты ни малейшим образом не входили в это. У меня было состояние, на которое я прожил бы безбедно, особенно с прибавкой того, что я начал уже зарабатывать. Но я, конечно, не думал, что
журнал поведет к потере всего, что у меня было как у землевладельца.
Кроме денежных средств, важно было и то, с какими силами собрался я поднимать старый
журнал, который и под редакцией таких известных писателей, как Дружинин и Писемский, не привлекал к себе большой публики. Дружинин был известный критик, а Писемский — крупный беллетрист. За время их редакторства в
журнале были напечатаны, кроме их статей,
повестей и рассказов, и такие вещи, как «Три смерти» Толстого, «Первая любовь» Тургенева, сцены Щедрина и «Горькая судьбина» Писемского.
Я сразу почувствовал, что это — "не мой человек"и что его бойкость и некоторая начитанность идут в сторону, которая может вредить
журналу, какой я хотел
вести, то есть орган широко либеральный, хотя и без революционно-социалистического оттенка.
С Воскобойниковым у меня вышли, напротив, продолжительные сношения, и он, быть может и против воли, сделался участником той борьбы, которую"Библиотека"должна была
вести с"равнодушием публики", употребляя знаменитую фразу, которою пустила редакция московского
журнала"Атеней", когда прекращала свое существование.
Журнал наш одинаково отрицал всякую не то что солидарность, но и поблажку тогдашним органам сословной или ханжеской реакции, вроде газеты"
Весть"или писаний какого-нибудь Аскоченского. Единственно, что недоставало
журналу, это — более горячей преданности тогдашнему социальному радикализму. И его ахиллесовой пятой в глазах молодой публики было слишком свободное отношение к излишествам тогдашнего нигилизма и ко всяким увлечениям по части коммунизма.
У графа Салиаса принята была Писемским
повесть. Его я встречал в конторе
журнала еще до моего редакторства.
Помяловский заинтересовал меня, когда я еще доучивался в Дерпте, своими
повестями"Мещанское счастье"и"Молотов". Его"Очерки бурсы", появлявшиеся в
журнале Достоевских, не говорили еще об упадке таланта, но ничего более крупного из жизни тогдашнего общества он уже не давал.
Григорьев тоже оказался жертвой своего хронического. безденежья. У него уже не было такого положения, как в
журнале графа Кушелева и у Достоевских. Он
вел жизнь настоящего богемы. А выручить его в трудную минуту никто не умел или не хотел."Фонд"и тогда действовал; но, должно быть, не дал ему ссуды, какая была ему нужна.
В
журнале он
вел провинциальную хронику, и петербургская молодая публика любила его читать, находя в нем должную долю народнического радикализма.
И другой радикальный
журнал — "Дело" — начал печатать мои вещи; после
повести"По-американски", написанной еще за границей, я дал Благосветлову другую
повесть того же года — "Поддели".
С Чернышевским я лично знаком не был; но я начал свое писательство в Петербурге в годы его популярности, и мне как фельетонисту
журнала"Библиотека для чтения"(который я позднее приобрел в собственность) привелось говорить о тех полемических походах, какие Чернышевский
вел тогда направо и налево.
Другой покойник в гораздо большей степени мог бы считаться если не изгнанником, то"русским иностранцем", так как он с молодых лет покинул отечество (куда наезжал не больше двух-трех раз), поселился в Париже, пустил там глубокие корни, там издавал философский
журнал, там
вел свои научные и писательские работы; там завязал обширные связи во всех сферах парижского общества, сделался видным деятелем в масонстве и умер в звании профессора College de France, где занимал кафедру истории наук.
Неточные совпадения
Покойник отец твой два раза отсылал в
журналы — сначала стихи (у меня и тетрадка хранится, я тебе когда-нибудь покажу), а потом уж и целую
повесть (я сама выпросила, чтоб он дал мне переписать), и уж как мы молились оба, чтобы приняли, — не приняли!
Происшествие, описанное в сей
повести, основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних
журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным В. Н. Берхом.
— Ах, Марфа Васильевна, — заговорил Викентьев, — я достал вам новый романс и еще
журнал,
повесть отличная… забыл совсем…
— Что попадется: Тит Никоныч
журналы носит,
повести читаю. Иногда у Верочки возьму французскую книгу какую-нибудь. «Елену» недавно читала мисс Эджеворт, еще «Джен Эйр»… Это очень хорошо… Я две ночи не спала: все читала, не могла оторваться.
Я вам также забыл сказать, что в течение первого года после моего брака я от скуки попытался было пуститься в литературу и даже послал статейку в
журнал, если не ошибаюсь,
повесть; но через несколько времени получил от редактора учтивое письмо, в котором, между прочим, было сказано, что мне в уме невозможно отказать, но в таланте должно, а что в литературе только талант и нужен.