Неточные совпадения
К второй зиме разразилась уже Крымская война. Никакого патриотического одушевления я положительно не замечал в обществе. Получались „Северная пчела“ и „Московские
ведомости“; сообщались слухи; дамы рвали корпию — и только. Ни сестер милосердия, ни подписок. Там где-то дрались; но город продолжал жить все так же: пили, ели, играли в карты, ездили в театр, давали балы, амурились, сплетничали.
От Краевского только что перешли к В.Ф.Коршу"Петербургские
ведомости". С Коршем я познакомился у Писемского на чтении одной части"Взбаламученного моря", но в редакцию не был вхож. Мое сотрудничество в"Петербургских
ведомостях"началось уже в Париже, в сезоне 1867–1868 года.
Газетное дело было еще мало развито. На весь Петербург была, в сущности, одна либеральная газета,"Санкт-Петербургские
ведомости"."Очерки"не пошли."Голос"Краевского явился уже позднее и стал чем-то средним между либеральным и охранительным органом.
И Корш в своих корректных"Петербургских
ведомостях"завел себе также воскресного забавника, который тогда мог сказать про себя, как Загорецкий, что он был — "ужасный либерал".
Все, кто жадно читал втихомолку"Колокол", — довольствовались въявь и тем, что удавалось фельетонисту"Петербургских
ведомостей"разменивать на ходячую, подцензурную монету.
Мне оставалось предложить всем моим кредиторам — взять это имение. Но и эта. комбинация не осуществилась, несмотря на то что я печатно обратился к ним и к публике с особенным заявлением, которое появилось в"Московских
ведомостях", как органе всего более подходящем для такой публикации.
То, что в его натуре было консервативного и несколько озлобленного, сказалось в его дальнейшей карьере. Он попал к Каткову в"Московские
ведомости", где вскоре занял влиятельное положение в редакции. Он оказался публицистом и администратором, которым хозяин газеты очень дорожил, и после смерти Каткова был в"Московских
ведомостях"одним из первых номеров.
По тогдашнему тону он совсем не обещал того, что из него вышло впоследствии в"Новом времени". Он остроумно рассказывал про Москву и тамошних писателей, любил литературу и был, как Загорецкий,"ужасный либерал". Тогда он, еще не проник к Коршу в"Петербургские
ведомости", где сделался присяжным рецензентом в очень радикальном духе. Мне же он приносил только стихотворные пьесы.
И по возвращении моем в Петербург в 1871 году я возобновил с ним прежнее знакомство и попал в его коллеги по работе в"Петербургских
ведомостях"Корша; но долго не знал, живя за границей, что именно он ведет у Корша литературное обозрение. Это я узнал от самого Валентина Федоровича, когда сделался в Париже его постоянным корреспондентом и начал писать свои фельетоны"С Итальянского бульвара". Было это уже в зиму 1868–1869 года.
В Москве Катков перешел в лагерь охранителей и в"Московских
ведомостях"круто повернул фронт в национально-государственном духе.
Газетная пресса в те годы стала уже играть некоторую роль. Явился такой газетный публицист, как Катков; а в Петербурге"Санкт-Петербургские
ведомости", теснимые цензурой, все-таки выдерживали свое либеральное обличье.
Кто был постоянным корреспондентом от"Санкт-Петербургских
ведомостей", я не знал. Но если б встречал его, то наверно бы заметил. В"Голос"и"Московские
ведомости"писал Щербань, давно живший в Париже и даже женатый на француженке. С ним мы познакомились несколько позднее.
Привлекательной стороной Вены была и ее дешевизна, особенно при тогдашнем, очень хорошем русском денежном курсе. Очень легко было устроиться и недорого и удобно. Моим чичероне стал корреспондент"Голоса", впоследствии сделавшийся одним из главных сотрудников"Нового времени", тогда юный московский немчик. Он сильно перебивался и вскоре уехал в Петербург, где из"Голоса"перешел в"Петербургские
ведомости", уже позднее, когда я вернулся в Петербург в январе 1871 года и продолжал писать у В.Ф.Корша.
Корш был доволен и моими корреспонденциями в текст"Санкт-Петербургских
ведомостей", и в особенности моими фельетонами"С Итальянского бульвара". Но сезон кончался, и писать было почти что не о чем.
Я водил его по Парижу, как раньше редактора"Русского инвалида", и полковник, при всей офицерской складке, и то оказывался нисколько не менее развитым, чем этот передовик"Санкт-Петербургских
ведомостей".
Тогда мы не были избалованы огромными окладами и подъемными корреспондентов. Я не попросил никакого ежемесячного содержания, довольствуясь той построчной платой, какую уже получал в"Санкт-Петербургских
ведомостях". Теперь ни один молодой писатель, с некоторой уже известностью, не удовольствовался бы такими условиями. Но повторяю; мы тогда не были избалованы.
Он очень хвалил ему мои письма и фельетоны в"Санкт-Петербургских
ведомостях"и в"Голосе". От кого он узнал, что я подписывал свои письма в"Голосе"звериным числом 666, я не знаю, но некоторые фельетоны появлялись там и с моей полной фамилией.
Из газетных сотрудников жили в те годы двое: Чуйко и Щербина, корреспондент"Московских
ведомостей".
Но мои попытки сразу же осеклись о недоверие немецких властей, начиная с командиров разных военных пунктов, к каким я должен был обращаться. Мне везде отказывали. Особых рекомендаций у меня не было, а редакция не позаботилась даже сейчас же выслать мне особое письмо. И я должен был довольствоваться тем, что буду писать письма в"Санкт-Петербургские
ведомости"не прямо"с театра войны", как настоящий военный репортер, а"около войны".
Кто поинтересуется — может заглянуть в тогдашние"Санкт-Петербургские
ведомости".
И вот тут, на местах немецкого захвата, начиная с Страсбура после его взятия, я впервые столкнулся с редакцией той газеты, которая упросила меня ехать корреспондентом."Санкт-Петербургские
ведомости"сначала держались нейтрально, но немецкие победы изменили их настроение, и Корш позволил своему фельетонисту Суворину начать со мною полемику, заподозрив точность и беспристрастие моих сообщений.
А хозяин отеля (после того, как моя корреспонденция попала, должно быть, в немецкую печать) написал в редакцию"Санкт-Петербургских
ведомостей"письмо с уверением, что никаких пробоин в его отеле при осаде не было.
Так я и сделал. Корш предложил мне писать по четвергам фельетоны, особого же содержания не назначил, а только построчную плату. Это было менее выгодно, чем быть воскресным фельетонистом"Голоса", но я остался верен"Санкт-Петербургским
ведомостям"и должен был отклонить предложение Краевского.
О моей работе в"Санкт-Петербургских
ведомостях"я расскажу дальше; а теперь припомню то, что я нашел в"Отечественных записках".
Другая редакция — "Санкт-Петербургских
ведомостей" — должна была бы сделаться для меня гораздо ближе.
Суворина я в первое время по поступлении моем в"Санкт-Петербургские
ведомости"не видал: он был нездоров и стал ходить в редакцию уже позднее.
Вскоре после моего водворения в"Санкт-Петербургских
ведомостях"в Париже разразилось восстание Коммуны, и это событие очень всех нас волновало. Как раз в это время попал в Петербург после парижской осады пруссаками Г.Н.Вырубов, давно знакомый с Коршем. Помню, в редакторском кабинете Корш все расспрашивал — кто эти вожаки Центрального комитета Национальной гвардии, но Вырубов их лично не знавал. Он опять вернулся во Францию, но не сейчас, а, вероятно, после взятия Парижа версальскими войсками.
Я его устроил в"Санкт-Петербургских
ведомостях"на более выгодный построчный гонорар, и эта работа устроила его"фортуну".
В литературном мире у меня было когда-то много знакомого народа, но ни одного настоящего друга или школьного товарища. Из бывших сотрудников"Библиотеки"Лесков очутился в числе кредиторов журнала, Воскобойников работал в"Московских
ведомостях"у Каткова, Эдельсон умер, бывший у меня секретарем товарищ мой Венский практиковал в провинции как врач после довершения своей подготовки на курсах для врачей и получения докторской степени.
Мою вещь брал себе на бенефис Монахов. Эта вещь никогда не была и напечатана. Она называлась"Прокаженные и чистые" — из жизни петербургской писательско-театральной богемы. Я ее читал у себя осенью 1871 года нескольким своим собратам, в том числе Страхову и Буренину, который вскоре за тем пустил свой первый памфлет на меня в"Санкт-Петербургских
ведомостях"и, придя ко мне, сел на диван и воскликнул...