По небу, описывая медленную дугу, скатывается яркая и тяжелая звезда. Через миг по мосту идет прекрасная женщина в черном, с удивленным взором
расширенных глаз. Все становится сказочным — темный мост и дремлющие голубые корабли. Незнакомка застывает у перил моста, еще храня свой бледный падучий блеск. Снег, вечно юный, одевает ее плечи, опушает стан. Она, как статуя, ждет. Такой же Голубой, как она, восходит на мост из темной аллеи. Также в снегу. Также прекрасен. Он колеблется, как тихое, синее пламя.
Обнажив лысый череп, формой похожий на дыню, он трижды крестился, глядя в небо свирепо
расширенными глазами, глаза у него были белые и пустые, как у слепого.
Толстый судья зевал, прикрывая рот пухлой рукой, рыжеусый побледнел еще более, иногда он поднимал руку и, туго нажимая на кость виска пальцем, слепо смотрел в потолок жалобно
расширенными глазами.
Неточные совпадения
Он смотрел в
расширенные зрачки ее полубезумных
глаз, и они открывали ему в глубине своей нечто, о чем он невольно подумал:
— Ну, что? — торжествуя спросил Иноков;
расширенное радостной улыбкой лицо его осовело,
глаза были влажны.
Один
глаз был закрыт опухолью, другой,
расширенный, непрерывно мигал.
Испуганными,
расширенными от страха зрачками
глаз впилась она в него неподвижно.
Сказки она сказывает тихо, таинственно, наклонясь к моему лицу, заглядывая в
глаза мне
расширенными зрачками, точно вливая в сердце мое силу, приподнимающую меня. Говорит, точно поет, и чем дальше, тем складней звучат слова. Слушать ее невыразимо приятно. Я слушаю и прошу: