Неточные совпадения
Это яснее всего видно на самой характерной нашей национальной
идеологии — славянофильстве и на величайшем нашем национальном гении — Достоевском — русском из русских.
Наша православная
идеология самодержавия — такое же явление безгосударственного духа, отказ народа и общества создавать государственную жизнь.
Тот же национализм проникает и в славянофильскую
идеологию, которая всегда подменяла вселенское русским.
А на этом бытовом и удовлетворенном чувстве основывалось в значительной степени славянофильство и основывается вся наша правая религиозно-национальная
идеология.
Она прекратит внутреннюю распрю славянофилов и западников, упразднив и славянофильство, и западничество, как
идеологии провинциальные, с ограниченным горизонтом.
Большая часть наших политических и культурных
идеологий страдает централизмом.
Всегда чувствуется какая-то несоизмеримость между этими
идеологиями и необъятной русской жизнью.
Но и в славянофильстве и в народничестве всегда была значительная доля утопизма централистических
идеологий, и эти обращенные к народной жизни идейные течения не покрывали всей необъятности и огромности русской народной жизни.
И
идеология и практика совсем иные.
Культурная роль англичан в Индии, древней стране великих религиозных откровений мудрости, которые и ныне могут помочь народам Европы углубить их религиозное сознание, слишком известна, чтобы возможно было поддерживать ложь культурной
идеологии империализма.
Отныне империя, все еще претендующая на мировое владычество, будет строиться на иных основаниях и будет иметь иную
идеологию.
Такие русские национальные
идеологии, как славянофильство, оправдывали провинциально-замкнутое, а не мировое бытие России.
В самих
идеологиях славянофильства и западничества были ограниченность и незрелость.
Славянофильская
идеология была скорее отъединяющей, чем соединяющей.
Но славянофильская
идеология не может уже соответствовать зрелому историческому существованию русского народа.
Слабые стороны славянофильской
идеологии, ее нежизнепригодность, ее старопомещичья тепличность, недостаточно были видны именно потому, что славянофильство не имело власти в жизни, было поставлено в оппозиционное положение.
Силу имел лишь казенный официальный национализм, и он не нуждался в подозрительных услугах славянофилов, не нуждался ни в каких
идеологиях.
Мы слишком много пережили, слишком многое переоценили, и нет для нас возврата к старым
идеологиям.
Идеология эта была буржуазной
идеологией, она редко шла глубже и дальше поверхности чисто экономических и политических задач.
Скрытое отрицание всяких исторических задач есть в современных
идеологиях, которые кажутся очень прогрессивными.
Идеология статической справедливости или предвечно осуществленного статического бытия, — мертвенна и безжизненна.
В разных социальных
идеологиях, «частных» по своему пафосу, много говорится о «буржуазности» государства, национальности, «буржуазности» всех исторических организмов и исторических культур.
В той удушливой атмосфере, которая одно время образовалась, могли раздаваться лишь лживые слова, расцветали лишь фиктивные
идеологии.
В широких кругах русской интеллигенции и русского передового общества демократические идеи и
идеологии принимались, как само собой разумеющаяся правда.
Отвлеченно-демократическая общественная
идеология сняла ответственность с личности, с духа человеческого, а потому и лишила личность автономии и неотъемлемых прав.
В наших же демократических социальных
идеологиях и вся ответственность и вся свобода переложены на количественную механику масс.
Правда этой
идеологии отрицательная, более же высшая положительная правда заключается в том, что суверенитета нет совсем.
Никто не мог с достаточной отчетливостью объяснить, что хотят сказать, когда говорят, что
идеология и духовная культура есть «надстройка» над экономикой и классовым строем общества.
Если хотят сказать, что экономика и классовое положение людей влияют на
идеологию, на умственную и моральную и духовную жизнь, то это можно вполне признать, не будучи ни марксистом, ни материалистом.
Есть ли она, как и все теории и
идеологии, отражение экономической действительности своего времени и происходящей в ней борьбы классов, т. е. «надстройка», подпадающая под власть обычного марксистского объяснения?
Первый ответ делает марксизм преходящей и относительной теорией, полезной в борьбе классов, но не могущей претендовать на истинность, он уравнивает марксизм со всеми остальными теориями и
идеологиями.
Расистский же миф, как его утверждает германская
идеология, есть злое порождение воли к могуществу и преобладанию.
Неточные совпадения
«Это она говорит потому, что все более заметными становятся люди, ограниченные
идеологией русского или западного социализма, — размышлял он, не открывая глаз. — Ограниченные люди — понятнее. Она видит, что к моим словам прислушиваются уже не так внимательно, вот в чем дело».
— А может быть, следует, чтоб
идеология стесняла? А?
— Как всякая
идеология, религиозные воззрения тоже…
— Взгляд — вредный. Стачки последних лет убеждают нас, что рабочие — сила, очень хорошо чувствующая свое значение. Затем — для них готова
идеология, оружие, которого нет у буржуазии и крестьянства.
— Выходит так, что как будто
идеология не стесняла этого человека.