Неточные совпадения
Философия хранит познание истины как мужскую солнечную активность в отношении к познаваемому [Р. Штейнер в одной из первых своих
работ, «Истина и наука», написанной без всякой теософической терминологии, удачно выражает
творческую природу познания истины: «Истина не представляет, как это обыкновенно принимают, идеального отражения чего-то реального, но есть свободное порождение человеческого духа, порождение, которого вообще не существовало бы нигде, если бы мы его сами не производили.
От этого сознания
творческой работы внутри себя и теперь пропадала у него из памяти страстная, язвительная Вера, а если приходила, то затем только, чтоб он с мольбой звал ее туда же, на эту работу тайного духа, показать ей священный огонь внутри себя и пробудить его в ней, и умолять беречь, лелеять, питать его в себе самой.
Слишком ясно для полного религиозного сознания, что спасение есть дело всемирно-исторической жизни, всемирно-исторической
творческой работы над плотью этого мира, всемирно-исторической подготовки воскресения, а не индивидуального перехода в другой мир путем смерти, путем выхода из исторической жизни.
Неточные совпадения
А между тем тут все было для счастья: для сердца открывался вечный, теплый приют. Для ума предстояла длинная, нескончаемая
работа — развиваться, развивать ее, руководить, воспитывать молодой женский восприимчивый ум.
Работа тоже
творческая — творить на благодарной почве, творить для себя, создавать живой идеал собственного счастья.
Очистительная и
творческая национальная
работа может лишь уготовлять вместилище для мессианской идеи.
Должна быть произведена совершенно самостоятельная и новая
работа мысли, усилие
творческого духа.
Средние века не есть эпоха варварства и тьмы; этот старый взгляд давно уже оставлен культурными историками, наоборот, это эпоха великого напряжения духа, великого томления по абсолютному, неустанной
работы мысли, это эпоха культурная и
творческая, но не дневного творчества, а ночной культуры.
На столе было пусто. Все, что напоминало о прежних его занятиях, о службе, о журнальной
работе, лежало под столом, или на шкафе, или под кроватью. «Один вид этой грязи, — говорил он, — пугает
творческую думу, и она улетает, как соловей из рощи, при внезапном скрипе немазаных колес, раздавшемся с дороги».