Я очень ценил и ценю многие мотивы русской религиозной мысли: преодоление судебного понимания христианства, истолкование христианства как религии Богочеловечества, как религии свободы, любви, милосердия и особой человечности, более, чем в западной мысли выраженное эсхатологическое сознание, чуждость инфернальной идее предопределения, искание
всеобщего спасения, искание Царства Божьего и правды Его.
В оригенизме, старом и новом, в отрицании ада и утверждении
всеобщего спасения есть, расслабляющий филантропизм и сказывается гностическое бессилие решить проблему зла.
И потому на почве христианской возникает жажда
всеобщего спасения, т. е. реальной победы над злом, в противоположность жажде оттеснения злых в ад, сначала во времени, а потом и в вечности.
Неточные совпадения
Русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, божественной правды и
спасения для всего мира и
всеобщего воскресения к новой жизни.
Спасающейся личности предназначено жить в божественном космосе, в преображенном мире, и надежда на
спасение есть надежда на
всеобщее воскресение, воскресение мировой плоти.
Ни одна древняя религия, ни язычество, ни браманизм, ни даже Ветхий Завет, не была еще религией
спасения: ни в одной из дохристианских религий не было обетования о восстановлении творения в идеальном космосе, о
всеобщем воскресении, о вечной и полной жизни.
Именно в этом пункте отчетливее, чем в каком-либо другом, обозначается вся противоположность учения Плотина христианской проповеди о
спасении и воскресении тела, вере в воскресение Христово и
всеобщее грядущее воскресение.
Спасение всего мира, понимаемое как
всеобщее восстановление в первоначальном состоянии до грехопадения, мыслится как результат детерминированного процесса, независимого от человеческой свободы.