Неточные совпадения
Навязанная мне
истина, во имя которой требуют
от меня отречения
от свободы, совсем не
есть истина, а
есть чертов соблазн.
Наиболее существенным в моей книге
было мое крепкое, основоположное убеждение, что
истина, добро, красота не зависят
от революционной классовой борьбы, определяются не социальной средой, а трансцендентальным сознанием.
Существует вечная
истина христианства, и она не зависит
от времени, но христианство в своей исторической, то
есть относительной, форме приходило к концу.
В секте бессмертников, как и во всех сектах,
была несомненная и важная
истина, но взятая в исключительности и оторванности
от других сторон
истины,
от полноты
истины.
В них
был гностический элемент в том смысле, что спасение зависело
от знания
истины.
Неточные совпадения
Очевидно, стало
быть, что Беневоленский
был не столько честолюбец, сколько добросердечный доктринер, [Доктринер — начетчик, человек, придерживающийся заучен — ных, оторванных
от жизни
истин, принятых правил.] которому казалось предосудительным даже утереть себе нос, если в законах не формулировано ясно, что «всякий имеющий надобность утереть свой нос — да утрет».
Марья Ивановна мучилась более всех.
Будучи уверена, что я мог оправдаться, когда бы только захотел, она догадывалась об
истине и почитала себя виновницею моего несчастия. Она скрывала
от всех свои слезы и страдания и между тем непрестанно думала о средствах, как бы меня спасти.
«Брат говорит, что мы правы, — думал он, — и, отложив всякое самолюбие в сторону, мне самому кажется, что они дальше
от истины, нежели мы, а в то же время я чувствую, что за ними
есть что-то, чего мы не имеем, какое-то преимущество над нами…
— «Любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к
истине, уничтожила интерес к ней». «Что
есть истина?» — спросил мистер Понтий Пилат. Дальше! «Каковы мы
есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, — бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна, своими штыками, охраняет нас
от ярости народной…»
Он горячо благодарил судьбу, если в этой неведомой области удавалось ему заблаговременно различить нарумяненную ложь
от бледной
истины; уже не сетовал, когда
от искусно прикрытого цветами обмана он оступался, а не падал, если только лихорадочно и усиленно билось сердце, и рад-радехонек
был, если не обливалось оно кровью, если не выступал холодный пот на лбу и потом не ложилась надолго длинная тень на его жизнь.