Цитаты со словом «христово»
Великий Инквизитор у Достоевского упрекает
Христа в том, что, возложив на людей бремя свободы, Он не жалеет их.
Я, в сущности, всегда думал, что христианство было искажено в угоду человеческим инстинктам, чтобы оправдать свое уклонение от исполнения заветов
Христа, свое непринятие христианской революции, христианского переворота ценностей!
Все творчество Мережковского, очень плодовитого писателя, обнажает прикрытую схемами и антитезами — «
Христос и антихрист», «дух и плоть», «верхняя и нижняя бездна» — двойственность и двусмысленность, неспособность к выбору, безволие, сопровождаемое словесными призывами к действию.
Розанов был врагом не церкви, а самого
Христа, который заворожил мир красотой смерти.
Когда по моей инициативе было основано в Петербурге Религиозно-философское общество, то на первом собрании я прочел доклад «
Христос и мир», направленный против замечательной статьи Розанова «Об Иисусе Сладчайшем и о горьких плодах мира».
Если от Мережковского меня отталкивала двойственность, переходящая в двусмысленность, отсутствие волевого выбора, злоупотребление литературными схемами, то от Флоренского отталкивал его магизм, первоощущение заколдованности мира, вызывающее не восстание, а пассивное мление, отсутствие темы о свободе, слабое чувство
Христа, его стилизация и упадочность, которую он ввел в русскую религиозную философию.
Булгакова, для этих течений совсем не стоял в центре
Христос и Евангелие.
Почитал Иисуса
Христа, но христианство сводил исключительно к любви к ближнему.
К церковным догматам относился отрицательно и видел в них искажение учения
Христа.
Из Халкидонского догмата о Богочеловечестве Иисуса
Христа не было сделано антропологических выводов, стоящих на высоте откровения Богочеловечества.
В мое сердце вошел образ
Христа «Легенды о Великом Инквизиторе», я принял Христа «Легенды».
Христос остался для меня навсегда связанным со свободой духа.
Когда мне возражали против того, что свобода есть основа христианства, то я воспринимал это как возражение против моего самого первоначального принятия
Христа и обращения в христианство.
Отречение от бесконечной свободы духа было для меня отречением от
Христа и от христианства, принятием соблазна Великого Инквизитора.
На самой вершине я вижу образ распятого
Христа, обливающегося кровью.
Более всего я все-таки любил «Подражание
Христу».
Но я, в сущности, всегда думал, что монашеская аскеза, особенно сирийского типа, есть искажение учения
Христа, есть монофизитство, она находится в противоречии с откровением о Богочеловечности.
Победу
Христа над смертью они понимали не в смысле воскресения мертвых, а в смысле достигнутого эмпирического бессмертия, в том смысле, что смерти нет для уверовавших во Христа.
Если люди умирали, то потому только, что не верили в победу
Христа над смертью.
Во всяком случае, я всегда чувствовал себя принадлежащим мистической Церкви
Христовой.
Клуб анархистов (они в то время были дозволены) объявил диспут о
Христе.
Прослушав всех, говоривших о
Христе, я почувствовал, что говорить будет необыкновенно трудно.
На этих собраниях выяснилось основное единство во
Христе и вместе различие типов религиозной мысли и характеров духовности.
Жестокий эсхатологический элемент исходит и не от самого Иисуса
Христа, он приписан Иисусу Христу теми, у кого он соответствует их природе.
Второе пришествие
Христа в силе и славе зависит от творческого акта человека.
Фатум Страшного суда и гибели есть конец пути, отпавшего от Бога и
Христа, конец для тьмы и рабства.
Меня мучило одно противоречие Евангелия и противоречие основное, относящееся к самому духу учения
Христа, а не к чему-то второстепенному.
Все учение
Христа проникнуто любовью, милосердием, всепрощением, бесконечной человечностью, которой раньше мир не знал.
Христос защищает мытарей и грешников и обличает самоправедность фарисеев, ревнителей закона.
Христос пришел не судить, а спасти и спасти всех.
Притчи — экзотеричны, в них учение
Христа, голос свыше преломлены в темном еще человеческом сознании.
Во многих местах Евангелия образ
Христа и Его учение видны лишь через тусклое стекло.
Образ
Христа был выше того образа, который раскрылся в Евангелиях уже преломленным в тусклом стекле, приниженным воспринимающей человеческой стихией.
Я глубоко чувствую себя принадлежащим к мистической Церкви
Христовой.
И
Христос хотел низвести огонь с неба.
Неточные совпадения
Первично внутреннее духовное откровение, в духе явлен Христос-Богочеловек.
Я всегда сильнее чувствовал Бога-Сына, Христа-Богочеловека, Бога человечного, чем Бога-Силу, Бога-Творца.
Необъяснима личность Христа-Богочеловека.
Но исторически, снизу, христианство впитало в себя не только еврейский мессианизм, но и все античные религии, в которых были предчувствия явления Христа-Искупителя.
Понимание Бога и Богочеловека-Христа как судьи и карателя есть лишь выражение человеческого состояния, человеческой тьмы и ограниченности, а не истины о Боге и Богочеловеке-Христе.
Цитаты из русской классики со словом «христово»
Ассоциации к слову «христово»
Синонимы к слову «христово»
Предложения со словом «христов»
- Вновь бесновались со своих кафедр монахи, призывая паству встать на защиту святой веры христовой и оградить город от безбожников, посмевших идти против церкви, своего короля и законов божьих.
- Двенадцати лет от году стала христианкой и страстной проповедницей христова учения.
- Эти сумасшедшие или жулики – побироши, пустосвяты, пророки – считались красою церковною, христовою братиею, мольцами за мир, как называли их в классической русской истории и литературе.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «христов»
Что (кто) бывает «христовым»
Афоризмы русских писателей со словом «христов»
- Славенский язык ни от греческого, ни от латинского, ни от другого какого известного не происходит; следовательно, сам собою состоит уже от самых древних времен, и многочисленные оные славенские народы говорили славенским языком ещё прежде рождества христова.
- (все афоризмы русских писателей)