Неточные совпадения
Он обличает историческое христианство, историческую церковь
в приспособлении заветов Христа к
закону этого
мира,
в замене Царства Божьего царством кесаря,
в измене
закону Бога.
Если человек перестанет противиться злу насилием, т. е. перестанет следовать
закону этого
мира, то будет непосредственное вмешательство Бога, то вступит
в свои права божественная природа.
Народные искатели Божьей правды хотели, чтобы христианство осуществилось
в жизни, они хотели большей духовности
в отношении к жизни, не соглашались на приспособление к
законам этого
мира.
Он не хочет продолжать жить
в истории, которая покоится на безбожном
законе мира, он хочет жить
в природе, смешивая падшую природу, подчиненную злому
закону мира не менее истории, с природой преображенной и просветленной, природой божественной.
Неточные совпадения
«Да, одно очевидное, несомненное проявление Божества — это
законы добра, которые явлены
миру откровением, и которые я чувствую
в себе, и
в признании которых я не то что соединяюсь, а волею-неволею соединен с другими людьми
в одно общество верующих, которое называют церковью.
— Интернационализм — выдумка людей денационализированных, деклассированных.
В мире властвует
закон эволюции, отрицающий слияние неслиянного. Американец-социалист не признает негра товарищем. Кипарис не растет на севере. Бетховен невозможен
в Китае.
В мире растительном и животном революции — нет.
Но слова о ничтожестве человека пред грозной силой природы, пред
законом смерти не портили настроение Самгина, он знал, что эти слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть основа религиозного настроения, умер
в счастливом убеждении, что его не очень веселая философия о
мире, как «призраке мозга», является «лучшим созданием XIX века».
Много мыслительной заботы посвятил он и сердцу и его мудреным
законам. Наблюдая сознательно и бессознательно отражение красоты на воображение, потом переход впечатления
в чувство, его симптомы, игру, исход и глядя вокруг себя, подвигаясь
в жизнь, он выработал себе убеждение, что любовь, с силою Архимедова рычага, движет
миром; что
в ней лежит столько всеобщей, неопровержимой истины и блага, сколько лжи и безобразия
в ее непонимании и злоупотреблении. Где же благо? Где зло? Где граница между ними?
Угадывая
законы явления, он думал, что уничтожил и неведомую силу, давшую эти
законы, только тем, что отвергал ее, за неимением приемов и свойств ума, чтобы уразуметь ее. Закрывал доступ
в вечность и к бессмертию всем религиозным и философским упованиям, разрушая, младенческими химическими или физическими опытами, и вечность, и бессмертие, думая своей детской тросточкой, как рычагом, шевелить дальние
миры и заставляя всю вселенную отвечать отрицательно на религиозные надежды и стремления «отживших» людей.