Неточные совпадения
И вместе с тем личность предполагает форму и
границу, она не смешивается с окружающим
миром и не растворяется в нем.
Но царем земли, гражданином этого
мира он стать ещё не мог, для него существовали
границы, которых он никогда переступить не мог.
Любовь, любовь персоналистическая, обращенная к личному бессмертию, не вмещается в обыденности объективированного
мира, она им извергается и этим становится на
границу смерти, понимая смерть в более широком смысле, чем смерть физическая.
О, вечность, вечность! Что найдем мы там // За неземной
границей мира? — Смутный, // Безбрежный океан, где нет векам // Названья и числа; где бесприютны // Блуждают звезды вслед другим звездам. // Заброшен в их немые хороводы, // Что станет делать гордый царь природы, // Который верно создан всех умней, // Чтоб пожирать растенья и зверей, // Хоть между тем (пожалуй, клясться стану) // Ужасно сам похож на обезьяну.
Мир католический соблазнялся диаволом, как злом, но этот резко оформленный, кристаллизованный и познавший свои
границы мир нелегко соблазняется антихристом — злом, принявшим обличье добра.
Неточные совпадения
Ибо, встретившись где-либо на
границе, обыватель одного города будет вопрошать об удобрении полей, а обыватель другого города, не вняв вопрошающего, будет отвечать ему о естественном строении
миров.
Когда благому просвещенью // Отдвинем более
границ, // Со временем (по расчисленью // Философических таблиц, // Лет чрез пятьсот) дороги, верно, // У нас изменятся безмерно: // Шоссе Россию здесь и тут, // Соединив, пересекут. // Мосты чугунные чрез воды // Шагнут широкою дугой, // Раздвинем горы, под водой // Пророем дерзостные своды, // И заведет крещеный
мир // На каждой станции трактир.
Много мыслительной заботы посвятил он и сердцу и его мудреным законам. Наблюдая сознательно и бессознательно отражение красоты на воображение, потом переход впечатления в чувство, его симптомы, игру, исход и глядя вокруг себя, подвигаясь в жизнь, он выработал себе убеждение, что любовь, с силою Архимедова рычага, движет
миром; что в ней лежит столько всеобщей, неопровержимой истины и блага, сколько лжи и безобразия в ее непонимании и злоупотреблении. Где же благо? Где зло? Где
граница между ними?
Кеткарт, заступивший в марте 1852 года Герри Смита, издал, наконец, 2 марта 1853 года в Вильямстоуне, на
границе колонии, прокламацию, в которой объявляет, именем своей королевы,
мир и прощение Сандильи и народу Гаики, с тем чтобы кафры жили, под ответственностью главного вождя своего, Сандильи, в Британской Кафрарии, но только далее от колониальной
границы, на указанных местах.
Началась она, как все эти войны, нарушением со стороны кафров обязательств
мира и кражею скота. Было несколько случаев, в которых они отказались выдать украденный скот и усиливали дерзкие вылазки на
границах.