Меня окружала нищета и чувство обездоленности, словно жила чужой жизнью.
Зубов у инвалида не было никаких, он их сработал начисто на пищу, зато наел громадное лицо и тучный остаток туловища; его коричневые, скупо отверзтые глаза наблюдали посторонний для них мир с жадностью обездоленности, с тоской скопившейся страсти, а во рту его тёрлись дёсны, произнося неслышные мысли безногого.
Но многие из нас не верят в собственную обездоленность, отказываются смотреть в лицо голой правде, блокируют свой разум.