Со школьниками он еще кое-как справлялся и, в крайней необходимости, даже посекал их, возлагая это, без личного присутствия, на Гаврилыча и давая ему каждый раз приказание наказывать не столько для боли, сколько для стыда; однако Гаврилыч, питавший к школьникам какую-то
глубокую ненависть, если наказуемый был только ему по силе, распоряжался так, что тот, выскочив из смотрительской, часа два отхлипывался.
Тем не менее я остался глух ко всем просьбам и предложениям и зато имел удовольствие видеть, какая
глубокая ненависть блестела в глазах обеих сестриц, когда они прощались со мной, отправляясь обратно в Ветлугу.
Напрасны были все старания испуганной матери узнать причину такой
глубокой ненависти. Станислав не хотел рассказывать, как будто боялся, что причина ей покажется слишком ничтожна. Как все люди страстные и упорные, увлекаемые одной постоянною мыслию, он больше всех препятствий старался избегать убеждений рассудка, могущих отвлечь его от предположенной цели.
«Старший» — седой, низенький старичок из евреев, с наружностью старой тюремной крысы, с маленькими, злыми, точно колющими глазами, сверкавшими из-под нависших бровей, — весь съежился, попятился к стенке и бросил в сторону стучавшего взгляд, полный
глубокой ненависти и злобы.
Этот гарнизонный счастливец обладал завидною способностью засыпать мгновенно при всяких обстоятельствах, и это служило главною причиной
глубокой ненависти, которую питал к нему, несмотря на недавнее знакомство, его дорожный товарищ.
Неточные совпадения
Молча, до своих последних слов, посланных вдогонку Меннерсу, Лонгрен стоял; стоял неподвижно, строго и тихо, как судья, выказав
глубокое презрение к Меннерсу — большее, чем
ненависть, было в его молчании, и это все чувствовали.
Вот здесь нет сильных нравственных потрясений,
глубоких страстей, живых и разнообразных симпатий и
ненавистей.
Необходимо освободиться от эффектов
ненависти и страха и
глубже вникнуть в марксистскую доктрину, которую очень плохо знают и понимают.
Мавруша тосковала больше и больше. Постепенно ей представился Павел как главный виновник сокрушившего ее злосчастья. Любовь, постепенно потухая, прошла через все фазисы равнодушия и, наконец, превратилась в положительную
ненависть. Мавруша не высказывалась, но всеми поступками, наружным видом, телодвижениями, всем доказывала, что в ее сердце нет к мужу никакого другого чувства, кроме
глубокого и непримиримого отвращения.
В ней обнаружилась
глубокая социальная вражда,
ненависть к боярам в народном слое, которая нашла себе выражение в народной вольнице.