Неточные совпадения
Пока я спал, тонкий туман набежал — не на землю, на
небо; он стоял высоко, месяц
в нем
повис беловатым пятном, как бы
в дыме.
Некоторое время
в окнах вагона еще мелькали дома проклятого города, потом засинела у самой насыпи вода, потом потянулись зеленые горы, с дачами среди деревьев, кудрявые острова на большой реке, синее
небо, облака… потом большая луна, как вчера на взморье, всплыла и
повисла в голубоватой мгле над речною гладью…
Исполинские дома
в шесть и семь этажей ютились внизу, под мостом, по берегу; фабричные трубы не могли достать до моста своим дымом. Он
повис над водой, с берега на берег, и огромные пароходы пробегали под ним, как ничтожные лодочки, потому что это самый большой мост во всем божьем свете… Это было направо, а налево уже совсем близко высилась фигура женщины, — и во лбу ее, еще споря с последними лучами угасавшей
в небе зари, загоралась золотая диадема, и венок огоньков светился
в высоко поднятой руке…
Всю первую половину мая шли непрерывные дожди, а мы двигались без палаток. Бесконечная глинистая дорога подымалась на холм и спускалась
в овраг чуть ли не на каждой версте. Идти было тяжело. На ногах комья грязи, серое
небо низко
повисло, и беспрерывно сеет на нас мелкий дождь. И нет ему конца, нет надежды, придя на ночлег, высушиться и отогреться: румыны не пускали нас
в жилье, да им и негде было поместить такую массу народа. Мы проходили город или деревню и становились где-нибудь на выгоне.
Одиночеством ли развилась эта крайняя впечатлительность, обнаженность и незащищенность чувства; приготовлялась ли
в томительном, душном и безвыходном безмолвии долгих, бессонных ночей, среди бессознательных стремлений и нетерпеливых потрясений духа, эта порывчатость сердца, готовая, наконец, разорваться или найти излияние; и так должно было быть ей, как внезапно
в знойный, душный день вдруг зачернеет все
небо, и гроза разольется дождем и огнем на взалкавшую землю,
повиснет перлами дождя на изумрудных ветвях, сомнет траву, поля, прибьет к земле нежные чашечки цветов, чтоб потом, при первых лучах солнца, все, опять оживая, устремилось, поднялось навстречу ему и торжественно, до
неба послало ему свой роскошный, сладостный фимиам, веселясь и радуясь обновленной своей жизни…