— Что тебе,
леший, не спится? — сказала она и, согнув
одно бедро, скользнула проворно мимо его, — бродит по ночам! Ты бы хоть лошадям гривы заплетал, благо нет домового! Срамит меня только перед господами! — ворчала она, несясь, как сильф, мимо его, с тарелками, блюдами, салфетками и хлебами в обеих руках, выше головы, но так, что ни
одна тарелка не звенела, ни ложка, ни стакан не шевелились у ней.
Какое я сокровище храню // В груди моей. Ребенком прибежала // Снегурочка в зеленый лес — выходит // Девицею с душой счастливой, полной // Отрадных чувств и золотых надежд. // Снесу мой клад тропинкой неизвестной; //
Одна лишь я по ней бродила,
лешим // Протоптана она между болотом // И озером. Никто по ней не ходит, // Лишь
лешие, для шутки, горьких пьяниц // Манят по ней, чтоб завести в трясину // Без выхода.